Монологи вагины

Я была там, когда ее вагина открылась.
Мы все были там: ее мама, ее муж
и я.
Там также была медсестра с Украины,
и пока ее рука
в резиновой перчатке
ощупывала вагину,
сама она разговаривала с нами как ни в чем не
бывало, как будто
чинила водопроводный кран.
Я была в комнате, когда у нее начались схватки,
и она
ползала на четвереньках от боли,
и невообразимые стоны сочились прямо из ее пор.
Я по-прежнему была с ней несколько часов спустя,
когда она неожиданно дико закричала,
заслоняясь руками от электрического света.

Я была там, когда ее вагина

из скромной сексуальной норки
превратилась
в шахту археологических раскопок,
священный сосуд,
венецианский канал,
глубокий колодец с застрявшим в нем ребенком,
ждущим вызволения.

Я видела цвета ее вагины. Они менялись.

От фиолетово-синего
до раскаленно-красного
и потом серо-розового.
Я видела кровавые выделения по краям, бело-желтую жидкость, кал, сгустки, выходящие из всех отверстий, усиливающиеся толчки,
видела появившуюся головку ребенка
с черными волосиками,
видела ее прямо за лобковой костью, — вот такое твердокаменное, впечатавшееся в память
воспоминание.
А медсестра все продолжала орудовать
своей скользкой рукой.
Я была там, когда мы с ее мамой, прилагая все
силы, держали ее ноги
во время потуг,
а ее муж считал «Раз, два, три»
и просил ее тужиться еще.
Потом мы смотрели в нее.
И мы не могли отвести взгляда от этого места.

Мы все забыли про вагину.

Иначе как можно объяснить отсутствие благоговейного трепета, отсутствие стремления познать ее?

Я была там, когда доктор

вставил в ее вагину зеркало кэрролловской Алисы,
и вот ее вагина стала
ртом
оперной певицы, поющим во весь голос.
Сначала появляется маленькая головка,
потом высовывается серая ручка,
затем выплывает тельце и
быстро соскальзывает
к нам в руки.

Я снова была там, я повернулась и встретилась с ее

вагиной.
Я стояла и смотрела на нее,
распластанную, беззащитную, искалеченную,
воспаленную, порванную, кровоточащую
прямо на руки доктору,
который спокойно зашивал ее.
И когда я стояла и смотрела на нее, вагина вдруг
превратилась в большое, красное,
пульсирующее сердце.

Сердце способно на самопожертвование.

Вагина тоже.
Сердце может простить и излечиться.
Оно может поменять форму и впустить нас в себя.
Оно может раскрыться и отпустить нас.
Так же и вагина.
Сердце делает для нас все — терпит боль,
пульсирует изо всех сил,
умирает, кровоточит, кровоточит еще сильнее,
и все для того, чтобы мы появились
в этом мире, сложном и прекрасном.
Вагина делает то же самое.
Я была в той комнате.
Я помню.

«ДЕНЬ V»

ИСТОРИЯ «ДНЯ V» и «ИНИЦИАТИВЫ ВУЗОВ»