Мономах. Смерть банкира

Он видел перед собой лишь открытую дверцу автомобиля Толоконникова, куда и нырнул с разбегу, втаскивая за собой упирающуюся Свиридову. Не успели они оказаться в салоне, как Мономах врубил первую скорость. Тачка дернулась, словно с ней случился припадок, а потом плавно заскользила по дороге, набирая скорость. Леха почувствовал легкое головокружение, как при взлете самолета.

Минуты через три, когда «БМВ» стрелой мчался по шоссе, где-то далеко позади прогремел взрыв, но Дардыкин даже не пошевелился. Он чувствовал себя настолько уставшим, что готов был заснуть прямо здесь, в салоне, на плече у Юлии. Он был благодарен Мономаху, что тот не задает никаких вопросов, молча крутит баранку и изредка поглядывает на них в зеркальце заднего вида.

«Ну и железный же он мужик… Кремень, — вдруг подумал Леха, пытаясь вспомнить строчки знаменитого стихотворения. — «…Гвозди бы делать из этих людей — крепче бы не было в мире гвоздей……. Точно про нашего Мономаха — и бровью не повел, когда увидел прямо перед собой двух дебилов с автоматами».

Глава 3

Если бы Мономах знал, что думает про него Дардыкин, то наверняка воспрянул бы духом. Однако он не умел читать чужие мысли да и честно говоря не всегда считался с мнением своего компаньона. В тот момент, когда Леха мысленно цитировал Багрицкого, Толоконников проклинал себя за трусость, малодушие и недальновидность. «Грош мне цена, если я не смог предвидеть этого покушения. Глядишь, так и всю клиентуру недолго растерять…» — эта мысль не давала Мономаху покоя.

Он хранил молчание потому, что был страшно недоволен собой, зол на весь свет. На заднем сидении его тачки, тесно прижавшись друг к другу, сидели Свиридова и Дардыкин. Что-то неуловимо общее было в их усталых, измученных лицах. И эта мысль неприятно колола самолюбие Мономаха.

«Гляди-ка, спелись, голубки, — недовольно подумал он. — Ничто так не объединяет, как совместные приключения… Кто мог подумать, что эта женщина притягивает к себе одни только неприятности? На первый взгляд — вполне респектабельная дама. И как ее угораздило связаться с Блиновым?.. Уверен, он имеет самое непосредственное отношение к взрывам. Но какого черта они поперлись сюда, за кольцевую?.. Надо бы спросить».

Мономах собирался устроить разнос этой парочке, даже придумал подобающие случаю выражения, но вместо этого неожиданно для самого себя произнес:

— Ну, ребята, куда поедем?.. В офис? Или к вам, Юлия?

— Только не ко мне, — испуганно отозвалась женщина.

— Тогда куда? В офис?

— Мне все равно, — в голосе Юлии послышалась усталость. — Я хочу в тихое, спокойное место, где можно без помех поговорить. Может, снять номер в отеле? Надеюсь, там мне не будет угрожать опасность.

Мономах отрицательно помотал головой — он больше не хотел рисковать.

— Нет, в отель нельзя.

— Тогда куда?.. Может, мне переночевать у матери?..

— И напугать ее до смерти своим поздним визитом, — закончил Толоконников.

— Да, вы правы, — согласилась Свиридова. — Моя мамочка точно ударится в панику…

«Эх, если бы тогда я отказался с ней работать, то избавил бы себя от массы неприятностей, — подумал Мономах. — Но теперь я отвечаю за нее головой по одной простой причине — она моя клиентка».

— Я приглашаю вас к себе, — скрипя сердцем, произнес Мономах.

Он пускал в свое жилище только избранных, предпочитая встречаться с клиентами в офисе. И вот теперь Юлия попадала в эту категорию «избранных», хотел Мономах этого или нет.

Он жил в микрорайоне Люблино, в двухкомнатной квартире на первом этаже. И хотя давно мог поменять свою хибарку на центр, сознательно не делал этого. На окраине и воздух был чище, да и что греха таить, привык Толоконников к этим местам.

До Люблино они добрались за полчаса. В зеркальце Мономах видел, что Леха мирно посапывает, позабыв о своих прямых обязанностях. Но не стал будить Дардыкина.

«Пусть отдохнет», — подумал он. Лишь когда автомобиль выехал на Волгоградский проспект, негромко заметил:

— Мы почти у цели…

Этой короткой фразы было достаточно, чтобы Леха встрепенулся и открыл глаза. Стряхивая с себя остатки сна, спросил:

— Где мы?

— На Волгоградском.

— О! — удивился Дардыкин. — Неужели мы едем к тебе, Мономах?

Толоконников молча свернул направо…

В квартире Мономаха царил легкий беспорядок, какой обычно бывает у холостяков. Вообще, холостяки подразделяются на две категории — закоренелые и те, которые в конце концов женятся. Закоренелые холостяки обычно поддерживают в своем доме стерильную чистоту, тем самым давая понять себе и окружающим, что вполне могут обходиться без женщин. Они занимаются спортом, выготавливают себе разные экзотические блюда, периодически посещают прачечную. У них все запрограммировано на десять лет вперед, каждый день расписан по часам, а на работе «закоренелые» обычно на хорошем счету. Даже случайный женский взгляд они воспринимают, как посягательство на их драгоценную сво-боду.