Мономах. Смерть банкира

На лестничной площадке одного из нижних этажей стояли двое молодых парней с пистолетами в руках. Дардыкин сразу узнал марку этого оружия — отечественный «ТТ», любимая пушка оперативников. На стволы пистолетов были навинчены глушители, а судя по неестественной полноте парней под куртками у них имелись бронежилеты. И все-таки, несмотря на экипировку, эти двое пришли сюда не для того, чтобы предъявить Бесу и Галоше ордера на арест. Об этом свидетельствовало то, что блондинчик уже лежал на полу и дергался в предсмертных судорогах.

В тот момент, когда Леха посмотрел вниз, Бес был все еще жив. Вопреки законам логики он не пытался убегать, а медленно двигался на вооруженных парней. Его огромные руки казались страшным оружием. Один из парней нажал на курок. Раздался выстрел, но Бес не упал. Вздрогнув всем телом, он сделал еще один шаг. Парень вновь выстрелил. Теперь Бес остановился. С искаженным лицом он поднес руки к груди. Из-под его толстых пальцев брызнула кровь, и он повалился на пол.

Дардыкин был не в состоянии пошевелиться, словно какая-то дьявольская сила не давала ему сделать ни одного движения. Он в оцепенении наблюдал за происходящим, лихорадочно ища выход из ситуации. Все было, как в кошмарном сне: Бес лежал на грязных цементных плитках, глаза его были закрыты; в двух шагах от него валялся окровавленный блондинчик, так и не выпустивший из рук сумку с бутылками, а двое с пистолетами спокойно стояли рядом. Создавалось впечатление, что эти парни вообще ничего не боятся, а убивать людей для них так же буднично, как пить утренний кофе.

Резким движением Дардыкин вытащил из кармана финку. Это было его единственное оружие, но он не собирался сдаваться просто так. Однако к его удивлению парни почти одновременно спрятали пистолеты и принялись молча спускаться по ступенькам к выходу. Леха, рискуя быть замеченным, последовал за ними. Его изумление возросло до предела, когда он обнаружил, что парни сели в синий «БМВ», припаркованный у подъезда, и укатили в неизвестном направлении.

«Что за черт? — скорее разочарованно, чем с облегчением вздохнул Дардыкин. — Или они не знают, что я здесь, или получили определенные инструкции…»

Поразмыслив, он решил, что двое вооруженных громил присланы сюда для того, чтобы расправиться с Бесом и Галошей. Уголовники выполнили свое задание, и теперь должны были умереть. Возможно перед тем, как прийти сюда, Барин связался со своими людьми и дал добро на смерть уже ненужных компаньонов. Это и понятно — зачем ему лишние свидетели?

«Если верить Бесу, то меня собирались использовать, как приманку. Я должен был звякнуть Мономаху, назначить стрелку. Мономах, конечно же, примчался бы спасать меня, и тут же получил бы в подарок маленький фейерверк», — Леха вытер выступившую на лбу испарину и попытался сосредоточиться.

Он никогда не считал себя слишком умным и сообразительным. Иногда не въезжал даже в самые элементарные раскладки. Обычно за него думал и принимал решения Мономах, а Дардыкин лишь слепо подчинялся. Но теперь Толоконникова не было рядом, и Леха должен был сам выпутываться из этой дурацкой истории.

Он решил вернуться в квартиру и обыскать мертвого Барина, надеясь разжиться хотя бы оружием. С пушкой в руке Леха чувствовал бы себя как-то спокойнее.

Барин лежал на прежнем месте и уже не дышал. Обшарив его карманы и обнаружив там «Беретту» и запасную обойму, Дардыкин немного повеселел. Сунув оружие за пазуху, обыскал Барина более тщательно. Никаких документов и денег при нем не оказалось. Только маленький листок с телефонным номером. Леха машинально сунул листок в карман и тут же забыл о нем. Теперь следовало как можно быстрее покинуть эту засвеченную квартиру. Сделать это оказалось довольно просто — хата находилась на последнем этаже и уйти незамеченным можно было через чердак. Леха тут же воспользовался этим запасным выходом.

Через несколько минут Дардыкин уже быстро шагал в противоположную сторону от злополучного дома с трупами, на ходу пытаясь сориентироваться, в каком районе находится.

«Вроде, это Химки… Да, точно Химки! — он приостановился, чтобы прочитать название улицы: — Калинина… Год назад я здесь проезжал, когда встречал маму в аэропорту…»

Неожиданно Леха почувствовал легкое головокружение и остановился. Его словно звездануло током — резкая боль пронзила плечо, и он даже застонал.

«Кажется, наркота перестала действовать, — хладнокровно рассудил он. — Не хватало мне еще брякнуться на землю прямо здесь».

Неизвестно почему он вдруг вспомнил, о чем бредил Барин в последние минуты своей жизни.

«Он постоянно повторял — Шереметьево, «Будапешт», взрыв, полковник… О какой-то акции, которая заставит каких-то сволочей платить… О детях, об отвлекающем маневре… Вот черт, ничего не понимаю… Он нес такую чушь, что любой психиатр принял бы его за конченого идиота. И что за ерунда лезет ко мне в голову? Мне бы о своей безопасности подумать!»