мономиф

В контексте современного родильного обряда посвятителями женщины в таинство материнства, единственными носителями знания оказываются медики. И именно они конструируют картину происходящих событий и внушают ее как каждой отдельной пациентке, так и обществу в целом... Предполагается полная монополия врачей на любую информацию, связанную с «авторитетным знанием»... Попытки женщин вникнуть в ситуацию оцениваются негативно и пресекаются... Таким образом, посвящение женщины не предполагает вербальной передачи знания, информации: узнавание «тайны» должно происходить на некоем мистическом уровне. В таком случае становится понятным, почему советы и предписания даются медиками не прямо, а опосредованно — в форме угрозы, упрека, инвективы¹⁴⁵.

Ограждение роженицы от медицинской информации может показаться признаком, присущим только нашему времени (когда для овладения профессиональными знаниями требуются годы учебы и практики); но в тэрнеровском списке оппозиций свойств лиминальности и структуры мы находим и эту — «сакральное наставление/техническое знание»¹⁴⁶.

В наше время родильный ритуал, как и все прочие ритуалы, необратимо теряет свою действенность. Среди женщин все чаще встречаются мужественные «борцы за права», восстающие против «ненормальной» ситуации в роддомах. При этом правозащитниц ничуть не смущает, что «ненормальная» ситуация странным образом воспроизводится на всем пространстве огромной страны (кроме разве что различных «кремлевок», которые давно уж «вышли из народа» и, таким образом, перестали быть объектами этнографического исследования). Причем воспроизводится она поразительно точно, вплоть до таких, казалось бы, незначимых мелочей как речевые клише, непристойные шутки, намекающие на возможность сексуальной связи с врачом-мужчиной, традиционное вытирание пола беременной и так далее. Сам механизм «борьбы за права» предполагает «рассекречивание» обряда, выведение на всеобщее обсуждение того, что прежде было сокрытым, тайным. Снятие покрова тайны — это уничтожение границы, отделяющей посвященных от непосвященных. А без этой границы, без тайны мистерия нежизнеспособна.

Обвинения медикам касаются в основном трех пунктов — профессиональной некомпетентности, сознательной злонамеренности и бесчувственности. Первый пункт не имеет никакого отношения к нашей теме; второй мы уже рассмотрели достаточно полно. По поводу же бесчувственности врачей хочется процитировать приведенное Белоусовой (по совсем другому поводу) наблюдение:

Она говорила, что у огромного числа студентов на таких практиках, кто на родах присутствует — у них чуть ли не непроизвольное выделение кала начинается, потому что они так тужатся вместе с роженицей, что потом им приходится срочно бежать в совсем другое место¹⁴⁷.

Можно ли представить более наглядный пример эмпатии?

Роды — действительно самое серьезное испытание, выпадающее на долю современной женщины. Медицина не может даже полностью исключить вероятность летального исхода или увечья роженицы и ребенка. И угроза неконтролируемого набора веса после родов тоже вполне реальна. В отличие от первого гинекологического осмотра, где инициация производится исключительно символическими действиями (то есть заведомо безопасными для здоровья и уж тем более для жизни), здесь все всерьез. И Белоусова подчеркивает этот предельно серьезный характер совершаемого действа: