Читаем Мономир полностью

Потом появился таймер с обратным отсчетом на двести двадцать две секунды. По его истечению вновь появилась надпись: “Ожидайте”. Потом что-то щелкнуло под потолком, да так неожиданно, что Кирилл вздрогнул.

- Симулятор оператора активирован, - послышался знакомый голос. - Укажите причину активации.

- Сима! - воскликнул Кирилл, позабыв об осторожности. - Я так рад тебя слышать.

- Представьтесь! - потребовал Симулятор оператора. - Датчики пульта не регистрируют ваш идентификационный номер.

- Сима. Только не говори, что тебя тоже коснулось это безумие, - Кирилл всплеснул руками. - Не удивлюсь, если нет у тебя никаких датчиков.

- Представьтесь!

- Я Кирилл. Ну, в смысле, К-рил.

- Вивер К-рил 8243?

- Он самый, - облегченно вздохнул Кирилл.

- Почему у вас отсутствует идентификационный номер, вивер К-рил 8243? - повторила свой вопрос Сима. - Почему ваш имплантат не откликается?

- А, ты об этом, - отмахнулся Кирилл. - Пришлось вынуть его. Это… мутная история. Потом как-нибудь расскажу. Сима, скажи, сколько прошло времени после твоего отключения перед перезагрузкой Источника?

Ответа не было.

- Сима? Ты там? - озабоченно проговорил Кирилл.

- Я не могу найти логов, вивер К-рил 8243, - отозвалась она. - Я не знаю, сколько прошло времени.

- Ладно, - проговорил Кирилл, выпрямившись. - Скажи, что ты помнишь последнее? Кто тебя отключил в последний раз?

- Эти логи повреждены, вивер К-рил 8243. Восстановить их невозможно.

- Но что-то ты помнишь? - без надежды в голосе спросил Кирилл.

- Если вы спрашиваете о воспоминаниях о моих действиях, вивер К-рил 8243, то они все повреждены. Если вы спрашиваете о базах данных, то они повреждены ориентировочно на тридцать процентов.

- Ты и прежде говорила о провалах в памяти, - рассеянно проговорил Кирилл. - Но все было не настолько плохо.

- Сейчас ваше дежурство, вивер К-рил 8243? - спросила Сима.

- Можно и так сказать, - ответил Кирилл.

- Последние имеющиеся записи сделаны сорок пятой группой, ваша группа, вивер К-рил 8243, девяносто седьмая. Значит отсутствует как минимум пятьдесят два года записей.

- Ты не представляешь, Сима, насколько это сейчас не важно. Давай обо всем этом потом. Называй меня просто К-рил. Ты сейчас можешь общаться со мной только голосом? Из динамика? - Кирилл заозирался, пытаясь предположить, где могут скрываться эти самые динамики.

- Я не знаю, что такое динамики, К-рил, - сказала Сима. - Мой голос воспроизводится пультом. Звуковые волны создаются всей плоскостью экрана.

- Сима, сколько дней в году? - спросил неожиданно даже для самого себя Кирилл.

- По летоисчислению Инидиума в году двести двадцать два дня, К-рил. Сейчас же используется календарь с тремястами шестьюдесятью пятью днями в году. Так же изменено количество часов в сутках, а также продолжительность часа, минуты и секунды. Они соответствуют летоисчислению архивной симуляции “Е-2312-03”. Всего кластера “Е-23”. Язык общения так же из этой симуляции.

- Значит, хоть твоя память и стерта, - кивая самому себе, проговорил Кирилл, - и хоть Станция и изменилась сильно, настройки остались прежними. Сима, если я отсюда уйду, как мы сможем с тобой общаться? Ты же помнишь, что у меня больше нет имплантата?

- Помню, К-рил. Сейчас запись моих действий ведется исправно. Можно общаться с помощью портативного ретранслятора.

Что-то щелкнуло совсем рядом и в верхней части экрана появилась щель. Небольшого размера прямоугольник выдвинулся над поверхностью. С виду это было похоже на кусок черного полупрозрачного пластика.

- К-рил, возьмите ретранслятор. Если бы Станция была исправна, то мы могли бы обойтись без ретранслятора. Но я не могу подключиться ни к одному датчику. Я даже не знаю, какого уровня сейчас Станция.

- Она сейчас большая, - сказал Кирилл, протягивая руку в неведомому прибору, появившемуся на поверхности пульта. - Только рабочих мест здесь пятьдесят. А все криозалы отдельно, без кластеров. По крайней мере мне так показалось. И они расположены на десяти этажах.

- Это максимально возможный размер станции, К-рил. Но каков уровень, точно сказать невозможно по этим данным.

- Ладно, Сима, давай обо всем поговорим позже, - прервал ее Кирилл. - Подскажи, где я могу спрятаться, чтобы там можно было двери запереть? - стискивая пластину ретранслятора в руке, он поднялся с банкетки. - В любой момент сюда могут нагрянуть эти… твари. А еще мне нужно еды раздобыть. Я не ел наверное целую вечность. Точнее ел, но не я…

И Кирилл замолк.

- Лучше всего укрыться в своей каюте, К-рил, - ответила Сима.

- Ты уверена, что ее можно будет запереть? - спросил Кирилл, шагая к первой попавшейся двери в криозал. - Ты сможешь подсказать, которая каюта моя?

- Смогу, К-рил. Но дорогу, как прежде, показать не могу. Из-за отсутствия связи с вашим имплантатом, я не могу воздействовать на ваши нервные окончания.

- Сима, я же говорил, что нет у меня больше имплантата, - тяжело вздыхая, сказал Кирилл. - Надо новый. Сейчас же возможно активировать тот медблок, в котором возможно это сделать? А, конечно можно, я же именно там удалил прежний.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коммунисты
Коммунисты

Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его.Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона. Развитие сюжета строго документировано реальными историческими событиями, вплоть до действий отдельных воинских частей. Роман о прошлом, но устремленный в будущее. В «Коммунистах» Арагон подтверждает справедливость своего убеждения в необходимости вторжения художника в жизнь, в необходимости показать судьбу героев как большую общенародную судьбу.За годы, прошедшие с момента издания книги, изменились многие правила русского языка. При оформлении fb2-файла максимально сохранены оригинальные орфография и стиль книги. Исправлены только явные опечатки.

Луи Арагон

Роман, повесть
~А (Алая буква)
~А (Алая буква)

Ему тридцать шесть, он успешный хирург, у него золотые руки, репутация, уважение, свободная личная жизнь и, на первый взгляд, он ничем не связан. Единственный минус — он ненавидит телевидение, журналистов, вообще все, что связано с этой профессией, и избегает публичности. И мало кто знает, что у него есть то, что он стремится скрыть.  Ей двадцать семь, она работает в «Останкино», без пяти минут замужем и она — ведущая популярного ток-шоу. У нее много плюсов: внешность, характер, увлеченность своей профессией. Единственный минус: она костьми ляжет, чтобы он пришёл к ней на передачу. И никто не знает, что причина вовсе не в ее желании строить карьеру — у нее есть тайна, которую может спасти только он.  Это часть 1 книги (выходит к изданию в декабре 2017). Часть 2 (окончание романа) выйдет в январе 2018 года. 

Юлия Ковалькова

Роман, повесть
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман