Монреальский синдром

Шарко и Люси вышли из метро на станции «Габриэль-Пери» и, торопясь, двинулись к западу. Хаким Абан, брат одного из пяти убитых под Граваншоном, не имел судимостей и работал ночным сторожем в большом супермаркете. Этот, по-видимому, вполне нормальный парень, жил на четвертом этаже мрачного, малопривлекательного дома. Подростки, валявшиеся на клочке поросшей травой земли у подножия башни, отметили появление Люси свистом, впрочем вполне беззлобным.

Черты лица человека, открывшего им дверь, были резкими, заостренными, такие часто встречаются у жителей Средиземноморья. Лицо словно высеченное из камня, а тело — крепкое, мускулистое. Судя по всему — любитель тяжелой атлетики и культуризма. Шарко заговорил первым:

— Хаким Абан?

— А вы кто такой?

К великому удовольствию Шарко, парни из судебной полиции здесь еще не побывали. Он мысленно похвалил себя за скорость и достал служебное удостоверение. Абан был в шортах и белой футболке с надписью: «Зеленый след в Фонтене».[26]

— Мне надо задать вам несколько вопросов о вашем брате Мухаммеде.

Араб не сдвинулся с места, так и стоял, загораживая собой вход в квартиру.

— Что он еще натворил?

— Он умер.

Хаким Абан пошатнулся, потом сжал кулаки и изо всей силы ударил ими о притолоку.

— Отчего?

Шарко не стал входить в детали:

— Похоже, от пули. Его тело нашли зарытым в землю в промышленной зоне департамента Сен-Маритим. Можно теперь войти?

Хозяин квартиры чуть сдвинулся, пропуская незваных гостей в прихожую.

— Сен-Маритим… Как его туда занесло?

Ни слезинки, но видно было, что новость потрясла Хакима — на мгновение ноги отказали, и он вынужден был присесть на кушетку у стены.

Полицейские, не дожидаясь приглашения, прошли в комнату.

— Это рано или поздно должно было случиться… Кто его убил?

— Пока не знаем. А у вас нет никаких мыслей по этому поводу?

— Нет… У него было столько врагов — и здесь в городе, и в других местах.

Люси быстро огляделась. Телевизор с плоским экраном, игровая приставка, везде гири, гантели, диски для штанги… слишком много всего для такой маленькой квартирки. Она заметила рамку с фотографией, подошла ближе, посмотрела, нахмурилась:

— Вы с братом — близнецы?

— Нет, погодки. Мухаммед на год младше меня и на два или три сантиметра выше. Но лицом мы похожи — да, как две капли воды… Когда я говорю «мы похожи», речь идет только о внешнем сходстве, что же до всего остального — у меня нет и никогда не было с ним ничего общего. У Мухаммеда чердак давно был не в порядке, он много глупостей делал.

— Когда вы виделись в последний раз?

Хаким Абан смотрел в пол, и глаза его были пустыми.

— Месяца через два или три после того, как он вышел из тюрьмы. Да… вскоре после Нового года. Мухаммед явился сюда, он плакался мне в жилетку и говорил, что хочет измениться, вернуться на путь истинный. Но я никогда всерьез в такое не верил. Этого быть не могло.

Вскоре после Нового года… Значит, тела в промышленной зоне под Граваншоном были закопаны меньше семи месяцев назад. Шарко догадывался, какой ответ получит на следующий вопрос, но все-таки хотел услышать эти слова из уст брата Мухаммеда.

— Почему не верили?

— Потому что такие парни, как он, не способны остановиться. Мне показывали фотографии той девушки, которой он сжег все между ног. Это было давно, но фотографии так и засели у меня в башке. То, что сделал мой брат, бесчеловечно! — Хаким вздохнул. — Последний раз брат жил тут у меня примерно неделю, да, да, как раз неделю… Он ушел с несколькими шмотками в рюкзаке где-то в середине января…

Араб помолчал.

— Никогда, ни на секунду я не верил, что он это сделает. И не ошибся.

— Что он сделает — что?

Хаким Абан опять вздохнул, встал, выдвинул ящик, достал оттуда измятую брошюрку и протянул ее Шарко.

Сердце комиссара на миг замерло, потом забилось снова.

Все прояснилось за долю секунды.

В брошюрке воспевались подвиги Иностранного легиона.

Шарко встретился взглядом с глазами потрясенной не меньше его самого Люси.

Хаким вернулся на кушетку, бессильно свесил руки между могучих бедер.

— Когда Мухаммед был еще в тюрьме, он нашел эту книжонку в каком-то глянцевом журнале, знаете, как рекламные буклеты туда вставляют… Ну и все. Послушать его — так не захочешь, а поверишь, что рука судьбы, что откровение, все такое. В общем, он решил записаться в этот Легион. Покончить с прошлым — как не бывало. Сменить имя и все начать с нуля. Как же, как же…

Он взял в руки фотографию с братом, долго в нее всматривался.

— Дурачок, зачем ты умер?

В глубине души Шарко ликовал. Иностранный легион!.. До чего же четко все соответствует открытиям последних дней!.. Люси тем временем продолжала допрос:

— Есть ли у вас хоть какие-то доказательства, что брат записался в легионеры? Он с кем-то переписывался, кому-то звонил, или ему звонили? Покупал железнодорожные билеты… на юг?

— Например, в Обань?[27] — уточнил Шарко.

Араб покачал головой: