Монстр

Джеральд неохотно выдвинул ящик стола, с опаской на меня поглядывая. Прижал бумаги – все три гребаных листа – к груди, будто дева, защищающая свою добродетель.

– В нем есть несколько имен, которые могут быть тебе знакомы. Надеюсь, все, что происходит в этом кабинете, не будет разглашаться.

– Конечно, – отрезал я.

Да, я профессионал, но этот человек трахал мою мать. А потом убил моего нерожденного брата. А после убедил ее бросить меня.

Я профессионал, а не тупица.

Он пододвинул ко мне список, и я, выхватив его, пробежался по нему взглядом в поисках имени, которое ожидал там увидеть.

Некоторые из женщин были мне знакомы. Ведущая новостей, конгрессменша, жена бывшего госсекретаря и дочь легенды бейсбола.

Но я не увидел в нем Каталины Грейстоун.

Просмотрел снова. И снова. И, мать его, снова.

Все равно. Ничего.

Я оторвался от списка и молча уставился на Джеральда, чувствуя, как закипает кровь. Гнев – сильная приправа. Слишком большое ее количество притупляет чувства. Но я никак не мог сдержать свою иррациональную злость. Почему он не внес ее имя в список? О, ну я уже знал ответ. Должно быть, он уже в курсе, что Кэт не так давно умерла, и решил, что она не может стоять за разразившимся в прессе секс-скандалом и отравлением, ведь было бы непросто третировать человека с того света.

Правда в том, что теперь Каталина не представляла для него угрозы, а я не мог обличить его во лжи, не выдав при этом себя и все, что мне о нем известно. Мне нужно приложить больше усилий, если я хочу добиться от него признаний.

Я сложил бумаги и встал, улыбаясь.

– Я взгляну.

– Дай знать, если что-то всплывет. – Джеральд потер лоб, выглядя мертвее мертвого. – Хочу, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Я установил дополнительные камеры в доме, чтобы обеспечить себе безопасность. Мне хочется верить, что это сделала не Джейн, но учитывая наше прошлое… – Он тяжело вздохнул, качая головой.

По пути из кабинета я задавался вопросом, какого черта я так упорно стараюсь превратить жизнь Джеральда в ад. Мне ведь совершенно плевать на Кэт. Конечно, Джеральд жесточайшим образом меня обманул, возможно, даже убил моего сводного брата, но разве он, в самом деле, изменил мою жизнь к худшему? Скорее наоборот, мне стоит благодарить свою счастливую звезду за то, что Кэт в свое время оставила меня Бреннанам. Черт его знает, где бы я сейчас был, если бы она решила остаться и «воспитывать» меня.

Шагая по сверкающим мраморным полам поместья Эйвбери-корт на пути к выходу, я впервые задумался, что, возможно, у моей отрадной ненависти к Джеральду была другая причина. Возможно, было слишком заманчиво оправдывать свою ненависть к Фитцпатрикам и всему, что они олицетворяли. А может, мне всегда хотелось одурачить Киллиана и Хантера – двух вечных мальчишек, которым с самого рождения все подавали на блюдечке с голубой каемочкой.

Я остановился возле двери, покачал головой, а затем развернулся и пошел обратно в дом. Поднялся по лестнице в комнату Джеральда и Джейн. Джейн крепко спала в своей постели прямо посреди дня. И говоря «спала», я имею в виду – была в полной отключке.

Я прошел в гардеробную, достал английскую булавку из кармана, вскрыл шкатулку с драгоценностями и сразу же нацелился на главный приз. Вещь, которую, как мне было известно, Джеральд ценил больше всего.

Запонки Фитцпатриков, которые он получил в наследство от отца. Достояние семи поколений Фитцпатриков, созданное из золота и дополненное гравировкой еще в Ирландии, где у семейства не было за душой ничего, кроме этих запонок.

Его ненаглядная фамильная ценность. Он любил эти запонки так сильно, что отказался передать их местному музею в Бостоне. Я с улыбкой спрятал их в карман.

Я установил дополнительные камеры в доме, чтобы обеспечить себе безопасность.

Теперь он точно решит, что предатель – кто-то из домочадцев.

По пути к выходу я заметил, как Эшлинг паркует свой скромный синий «Приус» возле фонтана. Снежинки собрались над ее головой, словно корона.

Я мог без труда избежать встречи с ней, сесть в свой «Порше» и уехать, но как же веселье?

Она вышла из машины в медицинской форме, одним плавным движением показала мне средний палец, умудряясь при этом не утратить изящества, и пошла к дому.

– Симпатичная форма. Жаль, что ты надеваешь ее только ради того, чтобы семья поверила в твою байку про работу в больнице, – ухмыльнулся я.

Она замерла на долю секунды и пошла дальше к парадной двери.

Пускай мне не были известны все подробности ее тайны, но я знал достаточно, чтобы сделать ее жизнь по-настоящему несчастной.

Немудрено, что я взял за правило не желать того, что не отвечало взаимностью. Это было само собой разумеющимся, учитывая мой жизненный опыт и прошлое.

Возможно, сама Эшлинг хотела меня, но ее семья любой ценой будет стоять между нами. Впрочем, если бы я, в самом деле, хотел Эшлинг, у них бы все равно ничего не получилось. Но так уж вышло, что я отвергал тех, кто считал меня недостойным их.