Монстр

«Кое-что, отец Хавьер, вы и за годы вне дополненности понять не сумели», – сокрушенно подумал Джун, а вслух возразил:

– Чушь. Когда твоя жизнь напоминает бесконечное барахтанье в дерьме, соблазны – единственное, ради чего ты убеждаешь себя жить. И ты идешь на поводу своих примитивных желаний, и это медленно тебя убивает. Замкнутый круг, отец Хавьер, и никому из него не выбраться. – Он отвел взгляд, скривившись от невыносимых мыслей о Химе, о Майре, о будущем, в которое давно разучился смотреть с надеждой. – Иногда мне кажется, что этому месту просто необходим локальный Всемирный Потоп.

Отец Хавьер внимательно смотрел на Джуна – без осуждения, без возмущения. Повисшая тишина даже не показалась Джуну гнетущей – настолько поразило его понимание, отразившееся в усталых глазах священника. Лучистые морщинки в их уголках обозначились чуть сильнее.

– Иногда, – тихо сказал отец Хавьер, – мне тоже так кажется.

17 Кайтен

Цитадель хранила множество загадок. Когда Кайтен начала работать на Тайное Общество, они захватили ее и помогли легче пережить перемены. Все-таки она была архитектором и любила свою работу, и ей были интересны новые, секретные стороны города, который она столько раз перепроектировала. День за днем, рассчитывая маршруты для контрабанды, Кай все сильнее убеждалась, что конструкторы ярусов и остовов заранее догадывались о многих вещах. Они предсказали, что жителям Цитадели понадобятся тайные пути, неожиданные убежища и скрытые от посторонних глаз шахты. И это предположение – о том, что система рано или поздно создаст париев, которым нужно будет где-то от нее скрываться, – оказалось правдивым.

Шахта лифта, по которой Кайтен и Джун поднялись к архиву, никогда не использовалась по назначению. По крайней мере, ни следа перемещений кабины не было заметно на гладкой поверхности. Аварийные лампы, усаженные на разметках этажей, прожигали тусклым белым светом бездонную тьму. Карабкаясь по отвесной стене, Кайтен использовала их как отметки преодоленного пути. Впервые она считала свою частичную слепоту благодатью: из-за плохой видимости ей не грозил страх высоты – подъем всего лишь стал изнуряющим испытанием для ее слабых мышц.

Двадцать метров высоты – пустяки, пока это двадцать метров в проекте дополненности на рабочей станции. Но когда каждый миллиметр – это часть титановой реальности, оголенного костяка остова, – все оказывается совсем иначе.

К концу пути дрожащие руки и ноги слушались Кай с трудом; одежда пропиталась потом, а пульсирующие виски обещали полноценную головную боль чуть позже. Снимая магнитные ботинки, Кайтен с завистью думала о том, как легко эту высоту преодолел Джун. Луч его фонаря уже вовсю исследовал темноту перехода. Сброшенная куртка лежала на полу. Свет выхватывал очертания фигуры – незнакомо рельефные, и Кайтен недоумевала: когда, когда Джун успел стать таким сильным? Как превращение из неловкого соседского ребенка в решительного молодого парня произошло для нее так незаметно? Кай нахмурилась. Да, время летело слишком быстро. Но ее время будет тянуться столько, сколько сочтет нужным Тайное Общество. Не стоило слишком отвлекаться на сентиментальную чушь.

Наконец дыхание восстановилось, а тяжелые ботинки сменили легкие туфли. Придерживаясь за стенку, Кайтен поднялась. Ноги предательски тряслись, норовя усадить ее обратно; все тело, в общем-то, не возражало. Через пару минут Кай с усилием оторвалась от опоры и подошла к Джуну.

– Что-то нашел? – спросила она.

Джун мотнул головой и повернулся к ней. На нем были очки ночного видения.

– Напомни еще раз, как Общество согласилось дать тебе эти чертежи?

– Это не Общество. – Кайтен пошатнулась, но удержала равновесие. Она чуть не схватилась за Джуна, но прикасаться к нему все еще было слишком неловко, даже более неловко, чем упасть на ровном месте. – Они бы никогда этого не допустили – помогать мне вламываться на территорию Гармонии. Я сама все рассчитала с учетом слепых пятен на чертежах приближенных блоков. Сопоставила предполагаемую массу металла и площадь…

Кайтен резко замолчала, увидев, что губы Джуна скептически сжались. Раздражение в ней колыхнулось, как толща мутной воды в стакане.

– Что? – нахмурившись, спросила Кайтен.

Джун сдвинул очки на лоб, вместе с ними убирая с лица влажные от пота пряди.

– Как ты можешь быть настолько уверена, что именно в этом «кармане» – тайный путь в архив? – спросил он, щурясь с недоверием. С чертовски ранящим недоверием.

В последнее время Джун вел себя с ней агрессивнее, чем прежде, допускал в речи лишнее крепкое словцо и язвил явно больше, чем ему требовалось для хорошего самочувствия. Кай понимала, что так он пытается дистанцироваться, побороть неловкость, оставшуюся после того дурацкого вечера. Она старалась относиться к этому снисходительно. Но у любого терпения есть предел. И сейчас, после всей проделанной для поиска безопасного пути в архив работы, терпение Кайтен лопнуло.