Монстр

За эти два месяца волосы Кайтен отросли еще сильнее. Она перекидывала черную косу через плечо, а то, что раньше было челкой, перехватывала заколками. Одна или две тонкие пряди то и дело выбивались. Видеть Кай такой было непривычно, но еще удивительнее было видеть ее без киберпротеза. Теперь оба ее глаза были одинаково карими – и если бы Джун не знал, что один искусственный, то никогда бы не догадался. Она выглядела как обычная девушка с нижних ярусов Цитадели.

В Справедливости Кайтен помогала Казимиру с перемещениями. Лидер сопротивления доверил ей свою безопасность, и Кай усердно трудилась над тем, чтобы это доверие оправдать. Джун же не питал к Казимиру Лукашу никакой симпатии. Не то чтобы у него был веский повод его недолюбливать – из-за каких-либо неправильных слов или сомнительных поступков. Эта неприязнь была сродни той, что Джун испытывал к Виктору. Слишком идеальный.

Лукаша все любили и уважали. В его броне хорошего парня, пекущегося о благополучии Цитадели, не было видимых трещин. Он вел себя подчеркнуто вежливо и дружелюбно со всеми и, что бесило сильнее прочего, проводил много времени с Кай. Джун бы с радостью углядел в нем какие-то изъяны, всю ту гниль, что делает человека человеком. Но сейчас он видел лишь формирующийся культ личности вокруг честного (пока не доказано обратное) политика, в отличие от Гармонии готового показывать свое лицо.

– О, Джун!

Вздрогнув от неожиданности – он привык чувствовать себя невидимым в этом революционном муравейнике, – Джун остановился посреди зала и обернулся. Лут, широко улыбаясь, шагал навстречу. Темно-синий костюм сидел на нем как на вешалке, начищенные до блеска ботинки наступали на протирающие пол штанины. Джун уже советовал Луту их подворачивать, но тот не особо поддавался, считая, что это как-то по-уличному. Швеи же, к сожалению, в Справедливости пока не было.

– Что такое? – Джун поставил кружку с недопитым кофе на ближайший столик, подвинув разбросанные там платы. – Твой антивирус наконец справился с фантомными проблемами в системах и я могу получить свое Логово обратно?

– Это и мое Логово тоже, – напомнил Лут.

– Ага, еще скажи, что костюм этот не у Каза стащил, пока он не видел.

Лут нахмурился. Еще меньше, чем обращение «Лут» при посторонних, ему нравилось, когда Джун обличал его попытки походить на Казимира Лукаша. Джун понимал, что у этих двоих своя история и Лут обязан лидеру сопротивления всем. Но такое явное обезьянничанье не могло не забавлять и не провоцировать на остроты.

– Я сделаю вид, что этого не слышал, – недовольно проговорил Лут, засовывая руки в бездонные карманы пиджака. – Сегодня будет очень важное объявление в главной переговорке. Я хочу, чтобы ты присутствовал.

– Ты уверен? – Джун поднял бровь.

В переговорке, или за Круглым Столом, как говорили местные, обсуждались и принимались важнейшие решения Справедливости. И он искренне сомневался, что основной состав этих собраний будет рад его присутствию.

– Ну да. – Лут задумчиво потер подбородок. – Если пообещаешь при посторонних называть меня Людвигом.

– Надо подумать, – ухмыльнулся Джун.

– Подумай, – кивнул Лут, немного помявшись. – А сейчас у меня важное поручение от Каза.

– Так что там с Логовом? – крикнул Джун ему вслед.

– Спроси у Юрия! – донеслось уже из проема кабинета Лута, прежде чем дверь захлопнулась.

Ни с каким Юрием Джун пока не знакомился, но, скорее всего, имелся в виду рослый, флегматичного вида парень, ошивавшийся вокруг Логова, пока Хейли проводила инвентаризацию. С горем пополам разобравшись, где находится ремонтный ангар, Джун действительно застал предполагаемого Юрия – тот выходил из Логова с небольшим ручным пылесосом. Его рабочий комбинезон и левая щека были испачканы машинным маслом.

– В сгелитии пола мусора было больше, чем пунктов в манифесте Каза, – просто сказал Юрий, встретив недоуменный взгляд Джуна.

– Не слишком лояльная шуточка.

– Я присоединился к Справедливости в обмен на возможность шутить не слишком лояльные шуточки.

Точно. Джун вспомнил, как кто-то обсуждал историю этого Юрия в столовой. Тот работал техником в одной из пищевых корпораций Цитадели и от скуки запугивал новичков рассказами о ногтях и крысиных хвостах в банках паштета из гусиной печени. В конце концов кто-то счел его юмор граничащим с антиправительственной пропагандой, и Юрию пришлось быстро сменить вектор развития своей карьеры.

– Ясно, – ответил Джун уже оживленнее. – Спасибо, что прибрался.

Юрий пожал плечами, сел на лавку и принялся вытряхивать содержимое пылесоса в черный мусорный мешок.

– Слыхал, что творится на Маркса? – спросил он, не поднимая взгляда.

– Нет, – насторожился Джун.

– Опять стычки. На площади Единства.

– «Друзья кинетиков»?

– Угу. – Юрий постучал по контейнеру, вытряхивая последние клочки пыли вперемешку с фантиками от жвачек. – Опять захватили какую-то девушку-кинетика из наших, вот Друзья и выразили недовольство с помощью бомб со слезоточивым газом.

Джун даже догадывался, кто снабдил ими протестующих.