Монстр (СИ)

Дождавшись моего кивка, он исчез, а я осталась сидеть посреди темной гостиной, бездумно обводя ее взглядом. Здесь предсказуемо все было обустроено так, как это сделала бы я. В голову лезли воспоминания, от которых сердце ныло, словно меня проткнули насквозь. Я вдруг поняла, что до сих пор в глубине души верила и ждала, что однажды она свяжется со мной. Что Лина простит мне мое предательство, и мы снова начнем общаться. И тогда случится все то, о чем мы обе начали фантазировать. Я надеялась, что к тому моменту ревность перестанет отравлять меня. Или Лина найдет себе кого-то. Или я смирюсь с тем, что Маркус — это другой Маркус, и как все мужчины, он недостаточно хорош.

Но теперь об этом можно забыть. Пришла пора задуматься о том, а могла ли Лина связаться со мной. Слишком уж сильно Корпус Либертад в лице Антуана или Берта не хотел, чтобы я здесь оказалась. Почему?

Я встала с дивана и прошлась по комнате, потому что сидеть на месте не было сил, а идти на кухню было страшно. Слова о разрывных пулях все еще звучали у меня в ушах. И я видела фотографии из квартиры Маркуса. Видела, что выстрел сделал с головой одного из нападавших.

Внезапно я наступила на что-то, что одновременно хрустнуло и звякнуло. В этом месте пол был совсем темным, поэтому мне пришлось наклониться за вещью и поднять ее повыше, чтобы разглядеть в тусклом свете, долетавшем с улицы.

Это была погремушка. Детская погремушка. Сердце, и без того стучащее неровно, забилось еще быстрее, я почти задохнулась от накатившего шока. Как во сне я вышла из гостиной и, стараясь даже не смотреть в сторону кухни, медленно поднялась по лестнице на второй этаж.

Здесь было всего три двери. Небольшая ванная комната, спальня Лины и… детская. Я слышала, как внизу Маркус приглушенно позвал меня, и хотела ответить, но голос не слушался. Шаг за шагом я медленно приближалась к кроватке, до тошноты боясь заглянуть в нее. Если бы в ней лежал живой ребенок, он бы кричал, ведь так?

Однако кроватка оказалась пуста. Я шумно выдохнула и выронила погремушку. И тут же услышала торопливые шаги Маркуса на лестнице.

— Нелл, я же просил тебя ждать…

Он осекся, оказавшись на пороге. Я обернулась, и увидела на его лице такую растерянность, какой до сих пор не видела никогда. Ни у него, ни у настоящего Маркуса. Почти так же медленно он приблизился к кроватке и осторожно заглянул в нее. И тоже облегченно выдохнул, увидев, что она пуста.

— Что все это значит? — пробормотал Маркус, переводя взгляд на меня.

— Вот почему Антуан не хотел, чтобы кто-то виделся с Линой. Они не прервали беременность.

Глава 27

Мне казалось, что нельзя оставлять Лину и дальше так лежать, что нужно вызвать КГП хотя бы анонимно, но Маркус убедил меня, что чем позже в Корпусе узнают о ее гибели, тем больше будет времени у нас.

— Лины здесь больше нет, Нелл, — сказал он. — Для нее уже не сделать ни лучше, ни хуже. Это всего лишь тело.

Разумная часть меня согласилась с ним.

Возвращение домой прошло как в тумане. Нет, я не теряла сознание и не рыдала, забыв обо всем. Может быть, порой совершала лишние движения, но в целом вела себя спокойно. Даже по пожарной лестнице поднялась без колебаний и проблем. Просто я почти ничего не замечала вокруг. И ничего не чувствовала.

Оказавшись снова в своей гостиной, я первым делом погасила оставленный нами свет и выключила телевизор. И то, и другое слишком раздражало. Когда вокруг стало тихо и темно, я оглянулась по сторонам, но Маркуса рядом не увидела. Он уже ушел то ли в другую комнату, то ли на кухню. Наверное, мне следовало пойти за ним, чтобы поговорить о том, что все это значит и что нам делать дальше, но я смогла лишь обессиленно сесть на пол, прислонившись спиной к дивану. Не знаю, почему я не села на сам диван.

Из коридора в гостиную падал свет, отражался от темной поверхности телевизора, и благодаря ему я видела и собственное отражение. Оно приковывало взгляд, заставляя думать о девушке, во всем так похожей на меня.

— Где у тебя ноутбук? — внезапно спросил появившийся на пороге Маркус. — Нужно посмотреть записи.

Голова отказывалась работать. Мне потребовалось время, чтобы понять, о чем он спрашивает, а потом — чтобы вспомнить, где же этот проклятый ноутбук.

— Думаю, он в сумке, которую я бросила в прихожей, когда вернулась с работы.

Боковым зрением я видела, как он кивнул и исчез. Стало обидно. Прежний Маркус, как бы ни был занят, всегда находил несколько минут поговорить с нами. Успокоить. Ободрить. Или вразумить. На работе мы часто сталкивались с драмами, порой было трудно не принимать их близко к сердцу. В сложных ситуациях в нашу группу входили психологи, которые работали и с потерпевшими, и с нами, если это требовалось, но когда их не было, в какой-то степени эту роль брал на себя наш старший следователь. И мне ни разу не удалось понять, что в эти моменты чувствует он сам.