Читаем Монстры полностью

Поначалу мне показалось, что в пяти предыдущих сборниках находится необходимая и достаточная масса перечисленных зверей, критическая масса, достаточная для того, чтобы система начала свое автономное независимое от меня действие. Я ждал, ждал, но действие без моего вмешательства не начиналось. Тогда я понял, что до необходимой критической массы не хватает малой толики. Я подсчитал, определил необходимое достаточное количество, написал, и все двинулось, тронулось с места. Я облегченно вздохнул и пошел заниматься своими делами. Вот это необходимое добавочное количество зверей.

* * *

Палочка Коха – это зверь, живущий в полнейшей бессознательности

Ему свойственны неуверенность в себе и пальпация окружающего

Человек мог бы позаимствовать у него всего пару-другую качеств

Ему следует приписать индекс 7,727

* * *

Дятел – это зверь, живущий укорененным в системе и организации

Ему свойственны аристократизм и память детских лет

Человек мог бы позаимствовать у него элементы народности

Ему следует приписать индекс 50

* * *

Обезьяна – это зверь, живущий космическими иллюзиями

Ему свойственны сверхдейственность органов адаптации и милые ужимки

Человек мог бы позаимствовать у него умение корректировать свое вдохновение

Ему следует приписать индекс 55

* * *

Муравей – это зверь, живущий в мире экстрагированных провальчиков

Ему свойственны мягкие подвески и стереоскопичность

Человек мог бы позаимствовать у него кропотливость и крошечность

Ему следует приписать индекс 0,1

* * *

Колибри – это зверь, живущий в переделе одной возможности в другую

Ему свойственны точечность и мерцание

Человек мог бы позаимствовать у него черты неухватываемости

Ему следует приписать индекс 17

* * *

Таракашечка, так сказать – это зверь, живущий между малым и крохотным

Ему свойственны самооправдание и издевательство над прочими

Человек мог бы позаимствовать у него некоторые черты непознаваемости

Ему следует приписать индекс 0,007

* * *

Кентавр – это зверь, живущий в неверно обмеренных пространствах

Ему свойственны мрачные фантазии и постоянная подавленность

Человек мог бы позаимствовать у него способы выхода из ипохондрии

Ему следует приписать индекс –8

* * *

Чайка – это зверь, живущий в плотной атмосфере

Ему свойственны обрывания голоса и пространства

Человек мог бы позаимствовать у него немаркость и затейливость

Ему следует приписать индекс 1787

* * *

Стрекоза – это зверь, живущий стремительным трепыханием, сливающимся в одно облачко

Ему свойственны практически неподвижность и пропадание

Человек мог бы позаимствовать у него систему кровообращения

Ему следует приписать индекс 1,543

* * *

Казимир – это зверь, живущий в измененном квазимире

Ему свойственны воцарение и водружение на престол фантомов

Человек мог бы позаимствовать у него удобное центрирование

Ему следует приписать индекс √5

* * *

Сирена – это зверь, живущий в тесном сплетении телесностей

Ему свойственны продление себя за пределами себя и честное неумирание

Человек мог бы позаимствовать у него многое

Ему следует приписать индекс много чего обозначающий

* * *

Щука – это зверь, живущий стремлением вперед

Ему свойствен отрыв головы от туловища

Человек мог бы позаимствовать у него нерушимость целевой установки

Ему следует приписать индекс 888

* * *

Осьминог – это зверь, живущий в центре себя

Ему свойственны равнозначность всех направлений

Человек мог бы позаимствовать у него хотя бы что-то одно

Ему следует приписать индекс 7

* * *

Хрбатик – это зверь, живущий в очерченном круге

Ему свойственны почти неприкасаемость и малозаметность

Человек мог бы позаимствовать у него неаффектированность и наблюдательность

Ему следует приписать индекс 0,0018

* * *

Осел – это зверь, живущий вне определений

Ему свойственны сознательная лукавая подставка и искреннее переживание ее

Человек мог бы позаимствовать у него быструю оглядку на себя

Ему следует приписать индекс 34

* * *

Существо иного света – это зверь, там и живущий

Ему свойственны временные проявления всех очертаний сфер своего конкретного пребывания

Человек мог бы позаимствовать у него ощущение действенности своей природы

Ему следует приписать индекс – СХ

* * *

Лебедь – это зверь, живущий в любви и содружестве со своим зеркальным отображением

Ему свойственны задумчивость и неоплатонизм

Человек мог бы позаимствовать у него смутные догадки о своем предназначении

Ему следует приписать индекс отображения 3

* * *

Скорпион – это зверь, живущий в пределах развеществления понятия жизни и смерти

Ему свойственны забегания вперед и упорство

Человек мог бы позаимствовать у него скудость натуры

Ему следует приписать индекс –19

* * *

Дракон – это зверь, живущий везде

Ему свойственны щедрость и многообещания

Человек мог бы позаимствовать у него летучесть всех уровней тела

Ему следует приписать индекс 900

* * *

Поросенок – это зверь, живущий в пределах гастрономического дискурса

Ему свойственны богобоязненность и смирение

Человек мог бы позаимствовать у него гладкокожесть

Ему следует приписать индекс 50

* * *

Маленький козлик – это зверь, живущий со склоненной вниз головой

Ему свойственны набухание тонких и неведомых чувств

Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия