Читаем Монстры полностью

                 Бесчинствует немец над нашей державой                 А я еще маленький в гриппе лежу                 И гвоздик случайный в ручонке держу                 Откуда он взялся-то мелкий и ржавый                 А может не ржавый – стальной и блестящий                 Не гвоздичек вовсе – карающий меч                 Что негде где немца от гнева сберечь                 В том будущем бывшем, сейчас – настоящем                 Вечном                 Гремя огнем, сверкая блеском стали                 В эффекте месмерических блистаний                 Вот он летит без слабости и дрожи                 Но что-то в воздухе его тревожит                 Не пуля, не осинный кол                 Но некий маленький укол                 прорастающий                 Не немцы ли нас всех погубят                 Да это было в прошлый раз                 Теперь китайцы нас погубят                 То-йсть, мериканцы нас погубят                 А уже в следующий раз                 Как мериканцы нас погубят                 Тогда китайцы нас погубят                 Или еще там кто погубят                 Но Силы Небесные нас приголубят                 И скажут: Давайте же всех их совместно                 С земли их сотрем и на чистое место                 Новую жизнь поставим                 Счастливую                 На века                 Скажи-ка воин нам Гундлах                 Как ты французов под Полтавой                 Смертельной опоил отравой                 И поморозил в пух и прах                 Вот расскажу вам для урока                 Одно из первых дел своих                 Как я татар, детей жестоких                 Навел на Русь, а после их                 Сам и уничтожил                 Живой не вскрикнет и мертвец не ахнет                 Когда пройду я над страной                 Неимоверною стопой                 Не потревожив разный прах их                 Но вздрогнут лишь от узнаванья                 Как знамени гвардейский шелк                 Прошелестев: Вон наш пошел                 Высокого ужасно званья                 Неимоверного                 Вот всех вас тут я и порушу                 Собрались вместе – и добро                 Забудьте, бедные, про душу                 Имайте ножик под ребро                 Который остр в буквальном смысле                 А в переносном – и вдвойне                 Ведь мы повсюду на войне                 По-христиански мыслить если                 Когда Буденный мощью ног                 Носился скакуна здесь пегого                 То разве бы представить мог                 Какого-нибудь, скажем, Рейгана                 Хотя представить очень мог                 Так как Буденные, выходит                 Увы, приходят и уходят                 А Рейганы – суди их Бог! —                 Тоже приходят                 Вот они летят собой огромны                 Что нам делать маленьким таким                 А мы шприц покажем им укромный                 И уколом тонким пригрозим                 И они вдруг задрожат, забьются                 В обморок мгновенный упадут                 И с небес посыпятся-польются                 А затем они такие тут                 Мы просто отпугнуть хотели                 Меняется погода быстро                 Сдвигая атмосферный фронт                 Как будто 1-й Украинский                 Или 2-й там Украинский                 На 3-й Белорусский фронт                 Надвинулся с победой длинной                 А мы под ними здесь Берлином                 Насмерть стоим                 Холм к холму идет с вопросом:                 Долго ль нам еще стоять                 Средь пустых лесов-покосов                 И томиться, твою мать? —                 А хуй его знает                 Товарищ майор                 Вот из России к ним с любовью                 Летим не убоясь труда                 Они ж наполненные кровью                 Стоят как тучные стада                 Не в силах вынести, когда                 Такая жаркая любовь                 Лишь тронешь – сразу брызжет кровь                 Во все стороны
Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия