Читаем Монстры полностью

                 Ветка сакуры на листке японского календаря                 Капелька крови и слезинка на фарфоровом блюдце                 Громовой иероглиф, выпадающий из свинцовой тучи:                                                                   Рим должен быть разрушен!                 Отрубленная в шутку голова                 Капелька японской крови в огромном американском теле                 Шестой день недели и не суббота – что это?!                 На вид – пакетик синильной кислоты                 Капелька, но не крови                 Размытая, за давностию лет, всеобщая гармония                                                                   простых чисел                 Один, два, три, четыре священных трепета                 Капельку, капельку крови забыли!                 Отчего же забыли                 Не забыли                 Фарфоровое вскипание довоенного крепдешина                 Капелька зеленой крови оборотня                 Одиночный ловец человеческих душ над желтым                                                                   потоком ускользающих вод                 Бархатистый талончик на сахар                 Материализовавшаяся в большого серого кота метафизическая капелька крови                 Смутная от стекающей вертикально по стеклу слезы линия                                                                   отечественного горизонта                 Проплывающий в зеркале сигаретный дым                 Невостребованная капелька христианской крови                 Огромные, по рассказам, исторические зоны иных                                                                   существований                 Сами собой разумеющиеся страдания Наполеона                 Капелька крови, просачивающаяся из-под двери                                                                   ванной комнаты                 Что-то напоминающее из виденного у арабских геометров                 Затягивающиеся белизной глаза умирающего ягненка                 Поздно обнаружившееся смещение Марса в сторону                                                                   обитания Лебедя                 Но и не капелькой крови единой ведь                 Конечно, нет                 Безумие несчастного младенца                 Капелька крови                 Неидентифицируемый текст транссибирской Упанишады                 Холодящие душу крики из соседнего зоопарка                 Скачкообразный промежуток времени между принятием решения и отказом от него                 Обморок при виде капельки крови                 Как и в прошлый раз – ничего                 Большой глоток крови и оставшаяся капелька                 Звуки ангельского пения в Лурде, доносящиеся                                                                   из района Лубянки                 Цепь губительных несоответствий                 Знобит что-то                 Прямо-таки горение на сгибах кожаного фиолетового                                                                   пиджака                 Капелька крови в абсорбирующей среде                 Легкое сырое дуновение из предполагаемой между ног                                                                   космической дыры                 Божественный пластилиновый пейзаж на столике у окна                 Хочется капельки крови                 Нечто английское, вычищенное до отрицающей нас степени                 Испытание снегом и копотью                 Внутри капельки крови таящееся существо                 Грааль, мой Грааль! лю-ли, лю-ли, Грааль                 Священный                 В забытой книжке забытая десятка                 Чудовищного вида то ли блядь, то ли просто девушка                 Разрубленная надвое топором капелька крови                 Неизвестно каким образом устраивающийся на голове                                                                   тюрбан                 Скажи мне: Капелька крови!                 Ветка сирени из жизни недосягаемых лирических поэтов<p>23 явления стиха после его смерти</p>1991Предуведомление
Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия