Монстры и волшебные палочки

Я уверен, что гипноз – это «язык правого полушария» и, следовательно, это широкая дорога к терапевтическим изменениям.

СВЕНГАЛИ И ТРИЛЬБИ

Если мы начинаем понимать, что слова и другие формы связи могут заставить личность обратится внутрь себя и создавать мир из галюцинаций, на который эта личность реагирует, значит мы расширили нашу концепцию самого гипноза. Если эти галюцинации – это мир, в котором возможности выбора ограниченны или исключены, и человек обречен реагировать определенными способами, то у нас появляется лучшее понимание гипнотических внушений и явлений. Конечно, найдутся те, кто скажет: «Это не может быть гипнозом. Человек не был в трансе, ни на ком не было плаща, никто не держал хрустальный шар». Но вот вопрос для Вас, читатель: «Когда жили Свенгали и Трильби?[3]». Для тех из вас, кто не уверен, ограничим временные рамки сегодняшним днем и каким-нибудь моментом в прошлом. Не угадали? На самом деле Свенгали и Трильби никогда не жили. Они были плодом писательского воображения. И все же есть много людей, которые загипнотизированы их реальностью. Но конечно, как бы не забыть: такой вещи как гипноз не существует,… или, возможно, все это гипноз.

Я хотел бы вернутся к нашему другу, эстрадному гипнотизеру. Когда мы последний раз оставили его, он внушал субъекту следующее: «Когда я дерну себя за галстук один раз, вы поднимете левую руку. Когда я дерну дважды, вы опустите руку». Если внушение воспринимается субъектом, он реагирует так, как требуется. И если сигнал (дерганье галстука) дан достаточное количество раз, то у бедного субъекта развивается условная реакция. Любой, изучавший традиционные гипнотические явления, признает, что каждый раз, когда подается сигнал, субъект реагирует определенной стереотипной последовательностью шагов. Реакция одного человека может отличаться от реакции другого, но каждый человек реагирует определенным, почти принудительным образом. А теперь мне интересно, чем отличается стереотипная реакция гипнотического субъекты от так называемой «невротической» реакции? «Невротик» в определенных обстоятельствах (сигнал/толчок) имеет тенденцию реагировать определенным, стереотипным, принудительным образом. Так в чем, по правде говоря, разница?

IV

ЗАБУДЬТЕ ЭТО ВСПОМНИМ ОБ АМНЕЗИИ

Прежде, чем все забыть окончательно, я хотел бы остановиться на амнезии и ее отношении к предмету нашего трактата. Фрейд определял амнезию как подавление травматического материала, так что «это» (я мог бы назвать это сознанием) не в состоянии владеть собой. Если мы примем эти определение как точное, то можно с уверенностью признать, что травмирующая информация сохраняется, но в личности нет осознания травмы. И если травма еще не прошла, то по всей вероятности действует шок и его последствия. Однако из-за амнезии человек испытывает неприятные ощущения, не осознавая их источника. Но так как людям не нравиться не знать, он находит, что обвинить во внешней реальности. Это «вещь» может быть абсолютно нереальна, символична, но может содержать черты, бессознательно напоминающие человеку действительную травму. Человек может отреагировать способом, который многие психологи называют «как будто» шоком, откликаясь на ситуацию в настоящем чувствами, как бы реагирующими на какую-то ситуацию в прошлом.

Несколько лет назад, исследуя гипноз, один профессор психологии погрузил субъект в сомнамбулический транс. Субъект – женщина оказалась способной к большинству гипнотических явлений, включая постгипнотическую амнезию. Целью исследования была проверка теории, что в результате постгипнотического внушения исследуемая будет снова входить в гипнотическое состояние. Когда она находилась в сомнамбулическом состоянии, ей внушили, что как только пробьет 10 часов пополудни на факультетском вечере, она должна снять одну из туфель, поставить на стол в гостиной и положить в нее розы. Затем ей внушили, что она не будет помнить о внушении, которое должно возникнуть как ее собственная идея, и она почувствует себя вынужденной выполнить задание. Дальше пошли чудеса. Когда она выполняла гипнотическое внушение, профессор спросил ее, что она делает.

Она ответила, что когда-то муж подарил ей хрустальную вазу в форме туфельки, но она никогда не знала, что с ней делать. Потом она утверждала, что ее внезапно озарила идея, как разместить цветы в этой вазе, и это она должна попробовать сделать немедленно в своей туфле, пока не забыла. Хотя ее объяснение показалось абсурдным, она действовала так, как будто говорила правду. Когда профессор попытался объяснить ей, насколько смешно то, что она делает, она стала беспокойной, взволнованной и даже агрессивной. Эксперимент был прерван из-за ее плохого самочувствия и сильного беспокойства.