Монстры под лестницей

Вот как-то так Атта стал не просто моим питомцем, игрушкой, а другом и защитником. Настолько, насколько монстр способен быть другом. И, знаете, если бы мне вновь предоставили выбор, то я, не раздумывая, скорее снова открыл бы друга в монстре, чем наоборот.

Глава 11 Белый туман и синяя дверь

Я с трудом разлепил глаза: уснул лишь под утро и словно совсем не спал. Разбудил меня на этот раз вовсе не кошмар и даже не подкроватный монстр, а уколы шагов за дверью. Словно антилопа куду гарцевала по коридору, цепляя рогами за люстру. Но нет. Конечно же, никакой антилопы в нашем доме не было. Но была тетя Ви. И это ее острые шпильки дырявили паркет, а хрустальный перезвон – всего лишь голоса ее украшений: птичий базар серебра, злата и самоцветов.

Я зевнул во весь рот, ощутив, как по телу проходит волна блаженства, которая возникает лишь на грани сна и яви. На автомате свесил ноги с кровати, потер глаза и, не найдя в себе сил подняться, завалился на бок.

Какого брауни, в самом деле? У меня каникулы!

Подхватив уголок одеяла и натянув его на себя, я раскачал свое бренное тело, задал направление и перевернулся, как полено, пущенное с горки. Обернувшись в белый хлопковый кокон, я червячком пополз к подушке. Нынешнее мое состояние обещало сладкое возвращение в мир грез. Вдруг я уперся носом в сгусток шерсти. Шерсть пришла в движение, зашипела и, развернувшись, как еж, уткнулась в мое лицо двумя рядами острых клыков!

– Сгинь, Атта, с моей подушки, – пробубнил я, хватая рвущийся сон и не давая ему совсем раствориться в реальности.

– Сам сгинь, – четко произнес монстр, свернулся в клубок и, подобрав хвост, лишь сильнее вжался в подушку.

Я удивленно таращился на Атту, не зная, чему удивляться – прогрессу в освоении языка или наглости. Пришлось довольствоваться малым: по-сиротски прилечь на уголок, вернее, ушко подушки.

Пострассветный ветерок ворвался в комнату, неся свежесть утра. Тот еле уловимый холодок, что бывает лишь летом и заставляет втянуть новый день полной грудью и попробовать удержать ночь. В такие моменты я ощущал себя мостом между мирами, растворяясь в миге и чувствуя вечность. Вот бы еще нос мне не щекотала лиловая шерсть чудовища! Подкроватные монстры должны спать ПОД кроватью, а не поперек ее!

Каблучки все еще вспарывали коридор и замирали, лишь когда стонали и хлопали двери. Но вот и они зазвенели все тише и тише, пока совсем не смолкли.

Под защитой лимонного солнца я засыпал. Медленно опускаясь, как выроненная ложка в абрикосовый сироп, я утонул в сладкой пустоте забвения. Через пару часов я обязательно буду бодр и готов к новым свершениям. Первое из которых – оторвать голову от подушки и принять вертикальное положение. Но это потом. Не сейчас.

– Аттатата!

Крик монстра разорвал мой сон, и я подскочил, как ужаленный. Атта сидел передо мной и глядел красными светящимися глазами. Я не сразу заметил, но в комнате стоял полумрак. Я осторожно взглянул в окно: вместо голубого неба клубился сизый туман, больше похожий на дым. Мой друг монстр выглядел иначе. Шерсть пепельная, местами с красными пятнами, клыки стали длиннее, так что рот уже не закрывался, лапы массивнее, когти зловещее…

– Атта? – робко позвал я.

Монстр наклонил голову на бок и, не мигая, продолжил буравить меня красными прожекторами глаз. Из пасти потянулась ниточка слюны и, коснувшись моей груди, впиталась в футболку.

И вот туман нашел лазейку в комнату. Белый дымок сочился из-под двери и в открытое окно. Постепенно мебель и окружающие предметы вылиняли, потеряли цвет, словно я был на старой фотографии. Стало жутко. Я даже боялся взглянуть на свои руки. Вдруг и я обесцветился, истончился, стерся?

Скрипнула дверь, и монстр оглянулся. Я, словно деревянный, медленно посмотрел в ту же сторону.

Вся комната была залита молоком тумана. Я не мог различить ни шкаф, ни стол, ни окно, но вот дверь… Дверь сияла ослепительно яркой синевой. Жгучий ультрамарин прямоугольником надвигался на меня, обнажая тьму за собой. И в этой тьме кто-то был. Высокий мужчина с грустными глазами. Одна рука все еще держала латунную круглую ручку двери, а другая была небрежно засунута в карман пальто. Он смотрел на меня и криво улыбался, но в улыбке этой была печаль. На его шее блестел какой-то медальон, похожий на кривую палочку, а у его ног вился сгусток мрака, смутно напоминающий ушастую черную кошку.

Я смотрел во все глаза и не мог вымолвить ни слова. Язык будто распух, и я был над ним не властен. В горле пересохло до хрипоты, а сердце отчаянно стучало. Атта, казалось, чувствовал себя тоже странно. Монстр прижал уши и начал ползком подкрадываться по кровати к незваному гостю.

Я не мог отвести взгляда, вглядываясь в смутно знакомое лицо. За спиной мужчины темнота бурлила, как живое существо. По черному телу мрака проходили тонкие ниточки голубого свечения. То тут, то там вспыхивали и гасли искры.