Монстры царства стали

Ему бы не доверяли, как и Адриане, если бы он, как и Солар, не был отравлен за тем роковым обедом, после которого ему пришлось возвращаться из мертвых в прямом смысле этого слова. Хотя, впрочем, ему и так изначально доверия не было. Уголок рта Саргона дернулся вверх.

– Милость Митхэ, помоги нам, – забормотал Данте, вновь склонившись над картой. Его волосы были взъерошены. – Неужели у нас нет других вариантов, кроме того, чтобы окончательно подмять под себя весь Ксанфис?

Войны на континенте смертных длились не одно столетие. Да, с перерывами, но они никогда не прекращались. Перед туманом было затишье, а после его прихода…

Все смешалось. И стало сложнее.

За последние десятилетия туман постепенно отравлял и земли вокруг злосчастного места трагедии, расползался кровавыми щупальцами от своего эпицентра – озера Черное. Половина земель Демии превратилась в мертвую черную землю, на которой не рос урожай и вымирал скот. Та же участь медленно подбиралась и к Рамии, поэтому оба этих смертных королевства пытались завоевать чужие земли. А, как ни странно, чем больше разгоралось очагов бунта, тем больше становился натиск и последствия тумана, а также его пагубное влияние на организмы живых существ.

Чтобы не допустить ускоренного поражения органов от тумана, необходимо прекратить эти распри, в которых смертные заживо погребают и себя, и всех бессмертных в том числе.

Решение о захвате Ксанфиса было выдвинуто спустя сотни собраний за прошедшие годы, на которых они так и не отыскали иного способа решения проблемы. Данте был единственным, кому изначально претила идея захватить земли смертных. И кроме короля Вилмара, разумеется. Но у них отца уже не было ни сил, ни связей узнать о том, на что соглашается его младший сын, которому были вверены временные бразды правления.

Саргон перелистнул страничку книги.

– Какие тебе нужны варианты, когда в нашем дворце находятся девушки из знатных или королевских родов – дочери и сестры тех, кто надеется в таком случае заручиться нашей благосклонностью? – уточнил Йен, задав больше риторический вопрос. Солар отошел к большому окну в пол, рассматривая горящие огни столицы в объятиях наступившей ночи. Хоакин налил себе еще вина в то время, как Данте продолжал буравить карту взглядом, отмечая передвижения мятежников, бунты и восстания, охватившие за последние месяцы континент смертных. Его взгляд перемещался от одного места, помеченного алой точкой, к другому.

– Они уязвимы и слабы. Земля смертных имеет ресурсы, нам нужна рабочая сила, – наместник Лидрисса, яро поддерживающий эту идею с самого начала, пожал плечами.

Данте снова возразил, но Саргон его уже не слушал. Он прекрасно знал, что все было уже решено, еще когда Солар рассылал приглашения на бал нужным семьям. Он хотел поиграть в демократию, а начал вести партию лицемерия и цинизма. Неужели его брат, свято верящий в любовь и парные узы, действительно женится по политическим причинам?

– Равен, а что думаешь ты? – не унимался Данте.

«Поверь, если я скажу, что думаю, то это не понравится ни одному из вас. Особенно братцу».

Саргон усмехнулся.

– Я главнокомандующий объединенной армией. Приказы здесь отдает Солар, а я их исполняю, – сказал он ледяным тоном, а потом вдруг зацепился взглядом за фразу на листе и ее перевод, написанный аккуратным почерком Солара.

«Да сбудутся все пророчества костей, когда имена лжебогов зазвучат вновь из наших уст», – гласил перевод фразы предсказания древних об эпохе Хаоса, в которой они сейчас жили, и о возвращении лжебогов. Саргон захлопнул книгу и положил ее на тумбочку возле древней виттресской вазы. Упоминание о лжебогах всколыхнуло в нем бурлящую волну того, о чем он яро желал больше не думать.

– Ты Эферонский принц и наместник Скайферона, – поправил его Данте, придав своему тону максимум учтивости. Фейский свет золотил его короткий ежик темных волос. – И твой голос особенно весом в нашем голосовании, когда Алексы и Райана здесь нет.

– Если бы от моего слова зависело это решение, – Саргон перевел взгляд на Данте, – я бы еще несколько десятилетий назад поработил бы весь Ксанфис, от королей и королев которого с каждым годом все больше и больше проблем.

Нос Саргона уловил изменившийся запах Данте, во взгляде которого читалась уже знакомая ему злость. Неужели наместник полагал, что он встанет на его сторону?