Монтаж памяти. Книга вторая

Знаю, что Митчелла привлекли мои хорошие манеры. Я не выдала себя ни разу, ни то, что прочие кокетливые девицы: ни веером, ни полуулыбкой, и никаких трепещущих ресниц. Осторожничал, побаивался меня, и всё молча и кротко глядел на меня своими глазами цвета Марсалы, – брюнетка задумчиво улыбнулась, приподняв подбородок.

«Да, до чего же необычного и чудесного цвета его глаза», – согласилась я про себя с Аной.

Сердце пело, что я наконец-то нашла родственную душу – до того непринуждённо было с Аной, будто наедине с самой собой. Но внутренний Фома в моей голове ворчал, мол, и у Бенни была лучезарная улыбка и славная пушистая белочка на плече. Кроме того, я опять не распоряжаюсь своей жизнью, ведь хозяйка здесь Ана.

– Ой, разболталась. А ведь страшно волнуюсь. Мы ждем к вечеру гостей. Что же надеть? Хочу выглядеть роскошно, но и непохожей на то, что уж очень старалась понравиться, – от этих слов по лицу и шее Аны пошли красные пятна, хотя вот уж не подумала бы, что она засмущалась. Только не такая уверенная в себе леди.

Многие вещи у Аны были в двух экземплярах: одинаковые маленькие черные ботиночки, два кружевных капора с оборками и даже некоторых платьев по два. Судя по размерам дома, семья-то была не чрезмерно богатой. А это непонятная мне загадка.

31 декабря 2013 года

Михаил в ожидании ответа скорой помощи, прижав трубку радиотелефона к уху, наспех складывал простыни и запихивал их в ящик для постельного белья.

Глава 3

2013 год

Артём

Новый театральный сезон складывался для Артёма не лучшим образом. Один из старожилов сцены с позором расстался со своим местом. Он брал взятки со студенток курсов актерского мастерства, организованных год назад при театре. Бесстыдно обещал девушкам роли после окончания учебы, но режиссёр большинству из них отказал. Теперь Артёма поставили вместо уволенного актера на роль Хиггинса в пьесе «Пигмалион». Это недвусмысленно говорило о том, что актер переходит в другую, чуть ли не пожилую возрастную категорию героев. А ведь ему всего тридцать шесть.

Он боялся старости, морщин, седых волос, комичных асексуальных ролей, боялся забвения. Индикатором мужской состоятельности для него были всё ещё непрекращающееся обожание и «аппетит» со стороны молоденьких девушек. Хотя, как говорится в женском глянце, между звездой кино в молодости и тем же актером в среднем возрасте девушки выбирают второго. Есть что-то чертовски волнующее в серьезном, проницательном взгляде уже несмущающихся глаз с морщинками, пробирающем до мурашек, в кривых дорожках на лбу, бородке с едва уловимыми блестками седины, в сильных, опутанных жгутами вен запястьях с люксовыми швейцарскими часами. Как и состаренное дерево со всеми его трещинами и шероховатостями, с историей выглядит эффектнее новой отполированной доски. Но Артём не читал женских журналов.

Пошел второй месяц с начала репетиций «Красного и черного». Во втором составе на роль Жульена Сореля был Сергей Дворецкий, которого переманили из театра юного зрителя. Еще не решили, кого из двоих мужчин выпустят на сцену. Режиссёр был мастером спорта по шахматной игре живыми людьми. Эта гонка на выживание раздраконила самолюбие Артёма не на шутку. Он про себя окрестил своего конкурента напомаженным лакеем. Тому способствовала и фамилия актера, и его манера учтиво держаться со всеми, начиная от уборщицы и заканчивая режиссёром.

В довершение ко всему, Артём почти потерял из виду Асю, которая придавала хоть какой-то остроты ощущениям своей непредсказуемостью, дерзостью и объективной критикой. Он всё время искал её глазами. Они мельком виделись только во время смены костюмов прямо на спектаклях. Митрошина добилась от администрации театра индивидуальной гримерки для Артёма, в которой его обхаживала, как квочка цыплят, вечно причитающая баба Маша.

Репетиции нового спектакля проходили до недавнего времени без костюмерш. Странно, что актеру не хватало присутствия Аси, ведь он вполне спокойно провел большую часть лета в отпуске, почти не вспоминая о девушке.

Сегодня были готовы две смены костюмов, поэтому работницы из костюмерного цеха должны были засечь время на переодевание между двумя самыми пикантными сценами. Возможно, потребуется доработка одежды. Вторая сцена проходила после смены декораций, в спальне госпожи де Реналь

– Знаешь, Тёма, я всё чаще думаю заменить тебя Димкой Столяровым.

Артём готов был взорваться и уже открыл рот, чтобы чертыхнуться.

– Не смей! Не смей меня перебивать! Не похож ты уже на двадцатилетнего юнца. Мешает твоя опытность в лямурных делах. Тебе поцеловать женщину не сложнее, чем спросить «как дела». Здесь нельзя так, понимаешь? Нельзя! Сколько обсуждали сюжет и чувства во время читки сценария, ты всё мимо ушей пропустил?