Монтигомо - Ястребиный коготь

— Четыр… Почти пятнадцать. Я скоро в комсомол вступаю.

— В этом платье вам можно дать больше пятнадцати. Французы говорят: женщине столько лет, на сколько она выглядит. Во всяком случае, вечером вас пропустят в любой театр и в любой клуб.

— Не пропустят! — вздохнула Лиза. — В прошлом году в кино шла одна картина, и было написано: «Дети до шестнадцати лет не допускаются». Я хотела пройти, и меня не пустили.

— В прошлом году? Так это уже во мраке истории, Элиза! И вообще вас со мной пропустят куда угодно.

— С вами? — она покраснела еще больше. — Я никуда не собираюсь идти с вами.

— Но почему? — галантно ворковал Петушков. — Вы знаете, с какой молодежью я вас познакомлю? Манеры — шик! Танцуют, как боги! Между прочим, сегодня в одном местечке будет грандиозный бал…

Лиза посмотрела на Петушкова и вдруг подумала, что он совсем не такой уж противный, каким казался ей до сих пор.

— Я еще никогда не была на балах.

— Тем более, Элиза! — оживился он и сделал на дорожке какое-то сложное па. — Оркестр! Конфетти! Серпантин!

— Бабушка все равно не разрешит, качнула она головой.

— Вы достаточно взрослый человек, Элиза, чтобы решать такие вопросы самостоятельно.

— А можно с Катей и с Сашей Рыбиным?

На лице Петушкова заблуждала ухмылка.

— Саша — это ваш обоже?

— Обоже? Какая глупость! В общем… без Кати я не пойду.

— Как прикажете! — развел руками Петушков. — Я вас ожидаю в семь вечера на углу возле аптеки. И еще один вопрос… Мы больше никогда не ссоримся, Элиза? Соседи должны быть друзьями. Согласны?

Он протянул ей руку. После небольшого колебания Лиза ответила на его рукопожатие и сейчас же отдернула руку.

— Гуд бай! — щелкнул каблуками Петушков и исчез за кустами сирени.

С минуту Лиза стояла, растерянно глядя на свою руку, и вытерла ладонь носовым платком. Взгляд ее скользнул по дорожке и остановился на еже, который в эту минуту выскользнул из-под крылечка.

— Тра-ля-ля!.. — пропела Лиза. — Тра-ля-ля!.. Тимошка, как ты поживаешь? Иди-ка ко мне на руки! У, какой ты колючий! Ты мне ужасно надоел, Тимоша! Понимаешь, я уже взрослая! — шепнула она. — Взрос-ла-я! Я иду сегодня на бал! А ты, дурачок, думаешь, что я еще маленькая? Да? Ты мне больше не нужен, Тимоша! Я тебя подарю… в детский сад!

Стукнула калитка — во двор вошла Катя.

— Лиза! — всплеснула она руками.

— Правда, красиво, Котенька?

— Ой! Мне даже смотреть страшно! Неужели я тоже буду такая?

— Ну, конечно!.. — Лиза понизила голос. — Котенька, у меня есть такой секрет!

— Секрет? — удивилась Катя. — Какой секрет, Лиза?

— Мы идем сегодня с тобой на бал!

— На бал?! — в черных глазах Кати мелькнуло изумление.

— Тише… Я тебе потом все-все расскажу! — Она подхватила Катю и закружила ее по двору. — Тра-ля-ля! Тра-ля-ля!

Бабушка смотрела на них с веранды и ласково бормотала:

— Вот озорницы! Вот озорницы!..

…Этот предпраздничный день был полон неожиданностей. После обеда Степан привел двух парней, одетых в форму связистов. Они торопливо протянули по двору проволоку и установили в доме телефон.

Телефонный аппарат был поставлен в кухне на подоконнике, возле того окна, что выходило на веранду. Это окно почти никогда не закрывалось, и очень довольная Лиза подумала, что она сможет болтать с приятельницами, лежа на диванчике, который отец вытащил на веранду, как только начались теплые дни.

Степан пошептался со связистами, сунул им какие-то деньги и угостил водкой. Связисты выпили, крякнули, съели по бабушкиному пирожку и ушли.

Лиза сидела на диванчике, поглаживая черную телефонную трубку.

— Ты просто гений, Степа, — сказала она. — Папа три года просил, чтобы ему установили телефон, и ничего не мог сделать.

Степан рассмеялся.

— Ловкость рук и никакого мошенства, Лизок. — Он собирался на праздничный вечер и теперь стоял перед зеркалом, повязывая галстук. — Деньги, Лизок, все могут сделать!

Лиза, занятая своими мыслями, пропустила мимо ушей эти слова Степана.

За калиткой зазвенел взволнованный голос Сережи:

— Бабушка, бабушка! Скорей сюда! Бабушка заторопилась на улицу.

У калитки стоял высокий пожилой мужчина, а рядом топтались возбужденные октябрята из Сережиной звездочки.

— Позвольте познакомиться, — сказал бабушке мужчина. — Илья Ильич, дедушка вот этого вертлявого. Впрочем,

В правильно сказать, не дедушка, а член октябрятской рыболовецкой бригады.

Бабушка ничего не поняла. Илья Ильич, усмехаясь, разъяснил:

— Сегодня мой внук сообщил, что его звездочка отправляется на Дон ловить бычков, и я решил записаться в помощники к Сереже. Ну, конечно, Сережа мог и без меня обойтись, но знаете, это все-таки Дон, и я подумал, что Сереже не так уж будет мешать еще один член бригады. Понимаете? Даже если этот член бригады давно вышел из октябрятского возраста…

— Отлично понимаю, — закивала бабушка. — Значит, вы с этими поросятами полдня провели на Дону? А я полдня не могу понять, почему мой архаровец не идет обедать.

— Так он же отличнейший рыбак, доложу я вам! Улов у нас грандиозный, и вам надлежит получить положенную Сереже часть добычи — двенадцать бычков!