Монтигомо - Ястребиный коготь

— А зачем вам, голуби, паровоз нужен? — услышали они голос стрелочника.

— В Ростов ехать, дяденька.

— А вам, что ж, вагонов не хватает?

— Мы, дяденька, на паровозе приехали, — сказал Валерка. — Вон его, Сережкин, отец — машинист…

Стрелочник с любопытством взглянул на Сережу.

— Значит, ты Назаров?

— Я, — сказал Сережа с надеждой в голосе. — А вы его знаете, дяденька?

— Да кто ж его не знает? Геройский машинист. Можно сказать, из первых на Северо-Кавказской дороге. Чуть не на каждом собрании у нас толкуют про него.

Сережа и Валерка одновременно посмотрели друг на друга. Сережа смущенно улыбнулся: он был горд, очень горд! Его лицо порозовело, а сердце застучало, как стучат на рельсах колеса паровоза: «трак-тарарак, трак-тарарак…» И Валерка улыбался, потому что тоже был горд. Почему — он и сам не ответил бы на этот вопрос.

— А я, дяденька, Сережкин друг… — сказал он.

— Вижу, что не подруга. — Стрелочник начал неторопливо набивать свою трубку табаком. — Вот что, голуби. Бегите на вокзал в кассу и покупайте билеты до Ростова. Да скорее, потому как пригородный поезд пойдет в Ростов через четверть часа.

Приятели посмотрели друг на друга, без всякого энтузиазма порылись в карманах. Как все было бы хорошо, если бы они не покупали мороженое! А теперь их совместный капитал составлял три копейки. Всего три копейки!

Словно угадав их мысли, стрелочник сказал с ухмылкой:

— Что, голуби? Пировали — веселились, подсчитали — прослезились? — и совсем неожиданно протянул им две белые монетки: — Летите, голуби!

Совершенно счастливые, ребята бросились к зданию батайского вокзала и, лишь когда оказались в вагоне и когда поезд уже тронулся, вспомнили, что забыли поблагодарить доброго стрелочника.

— Давай напишем ему письмо! — горячо предложил Сережа.

— Шляпа ты, Сережка!

— От шляпы слышу! Почему это я шляпа?

— Интересно, что ты на конверте напишешь? «Станция Батайск, стрелочнику возле водокачки». Так? Ты его адрес и фамилию знаешь? Ты лучше отцу скажи, он и поблагодарит. Небось он часто в Батайске бывает. И давай сразу, как приедем, разыщем его паровоз, а то, может, он волнуется…

Но разыскивать паровоз СУ 253-94 им не пришлось. Едва поезд остановился на ростовском вокзале и они выскочили из вагона, Сережа увидел Анюту. Она стояла на перроне, прижимая к груди чемоданчик, и беззвучно плакала. Две серебряные сережки — два маленьких месяца покачивались в ее ушах.

— Анюта, — сказал удивленный Сережа, — ты отстала от своей машины? Да?

— Сережа! — очень обрадовалась она и крепко схватила его за руку. — Нет, я не отстала… Мне надо ехать домой на поезде, а поезд будет только вечером…

— А почему ты не пошла к нам? Ты же обещала Кате зайти.

Она достала из рукава крошечный кружевной платочек и высморкалась.

— Я забыла дорогу, Сережа…

— Пошли, Анюта!

Сережа попрощался с Валеркой и повел ее домой.

На веранде их встретили Катя и Лиза.

— Вот хорошо! — радостно вскрикнула Катя. — Сейчас: будем обедать, бабушка уже велела накрывать на стол… -

Но Анюта обняла Катю и разрыдалась. Испуганные сестры отвели ее в свою комнату и о чем-то долго разговаривали. Вечером сестры проводили Анюту на поезд, и она уехала из Ростова.

Глава ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

После ужина по воскресным вечерам Назаровы обычно засиживались на веранде, играли в лото, что-нибудь весело обсуждали, а иной раз подшучивали над кем-нибудь. И в этот вечер, как только бабушка убрала чайную посуду, Сережа по знаку отца выложил на стол карты лото.

— Сынок, — добродушно поглядывая на Сережу, сказал отец, — ты все-таки расскажи нам, сильно ли вы в Батайске перетрусили?

— А уж и ты, Костенька, хорош, — покачала головой бабушка. — Отец называется! Бросил ребенка на произвол судьбы и укатил.

— Да ведь я по расписанию укатил, мама, — рассмеялся Константин Сергеевич. — А что касается Сережи и Валерки, я за них очень и не беспокоился.

Бабушка всплеснула руками.

— Да что б они делали, если бы добрая душа не помогла?

— Двенадцать километров — небольшое расстояние… В детстве я не раз из Ростова в Батайск с приятелями путешествовал.

Сережа хотел было сказать, что он в следующее воскресенье тоже отправится в такое же путешествие, но, вспомнив о мальчишках на батайском бульваре, промолчал.

— Дядя Костя, — вдруг проговорила Катя, — а можно, я не буду играть в лото?

— Это почему же, Котенок? — спросил сестру Степан, раскладывая перед собой карты лото. — Можешь билет в кино выиграть.

— Не хочу… — она поднялась из-за стола. — Степа, у меня к тебе есть вопрос.

Степан почувствовал по ее тону, что она чем-то взволнована, и нахмурился.

— Погоди, потом задашь… Ты же видишь, люди сели поиграть…

— Нет! Я хочу сейчас, Степа… Зачем ты дал колхозному Галушке… ну, Анютиному отцу, адрес Петушкова?

Константин Сергеевич вопросительно взглянул на Степана.

— Какой адрес? Я ничего не понимаю, Степа.

Степан продолжал раскладывать на столе карты лото, и только одна Катя заметила, как задрожали его тонкие длинные пальцы. Однако лицо Степана было совершенно спокойным.