Монтигомо - Ястребиный коготь

— Пойми, сестренка, единственное спасение — огонь… Пусть это будет нашей с тобой тайной… Ты обещаешь мне?

— Да… — чуть слышно шепнула она.

Он рывком обнял ее, торопливо погладил по голове.

— Спасибо, сестренка! Спасибо, родная!

Степан круто повернулся и прошагал в кухню. Через минуту он снова появился на пороге, уже в пальто, с меховой шапкой в руке. Лиза по-прежнему неподвижно стояла у кровати.

— Еще раз умоляю тебя, Лиза: никому ни слова… О боже мой, как все глупо!..

Он ушел. Лиза видела, как его фигура промелькнула во дворе мимо ее окна. Она подошла к подоконнику. Степан шел, сутулясь, позабыв застегнуть пальто. Ей показалось, что он стал ниже ростом. Она смотрела на его спину и вдруг пораженно подумала: «Каждый человек живет, как умеет… Это говорил он… Значит, это была не шутка».

Из магазина вернулась бабушка и, увидев стоящую у окна внучку, всплеснула руками.

— Да что же ты делаешь? Больная из кровати вылезла! Как же это можно?

— Бабунечка, милая… — тихо сказала Лиза, обнимая ее.

— Ты плачешь? — забеспокоилась бабушка. — Да что случилось?

— У меня просто… кружится голова.

— Ложись, милая, ложись…

Она уложила внучку в постель и занялась своим сложным хозяйством, позванивая и постукивая кухонной посудой. То и дело она заглядывала в Лизину комнату, вздыхая и встревоженно покачивая головой.

Лиза забылась во сне. А когда она открыла глаза, во дворе уже было темно. На маленьком столике горела лампа с зеленым абажуром, и редкие снежинки, порхавшие за оконным стеклом, тоже казались зелеными.

Над ней склонилась Катя.

— Ты проснулась?

Лиза слышала ее вопрос, но не поняла, о чем она спрашивает.

— Лиза!

— Что?

— Ты бредила.

— Что?

— Я говорю, ты бредила… У тебя жар.

— Не знаю… Кажется, нет.

Катя положила ладонь на ее лоб.

— Нет, у тебя жар… Поспи еще немножко.

— Не хочется…

Катя посмотрела в окно и вздохнула:

— Смотри, идет зеленый снег, — сказала она задумчиво. — Правда, красиво?

— Да…

— На улице мороз… Сережа пошел на каток.

— Я знаю.

— Мороз и снег… Представляю, какая зима сейчас у нас в Сибири. Ветер наметает сугробы под самую крышу! — Катя снова вздохнула. — Удивительно устроена природа: снег, снег, снег, а потом вдруг слякоть и лужи.

— Что?

— У природы все здорово! Правда? И зима и весна. Я очень любила весну в Тобольске. Раннюю весну… Вот тоже так — мороз снег… и вдруг задует ветер с юга, запахнет в воздухе чем-то таким приятным-приятным… И снег начинает опадать с крыш и деревьев? бух, бух, бух!.. А потом начинает греметь Иртыш! Как будто гром! Это значит — ледоход начался! Ребята со всего города на берег бегут. А Иртыш у нас широкий-широкий! Шире Дона! Льдины плывут и шуршат так громко, что даже голоса на берегу не слышно… Люблю весну!

Катя пересела к столу и склонилась над тетрадкой. Через полминуты она опять повернула к Лизе лицо.

— Лиза, а ведь весной мы уже будем комсомолками! Страшновато немного… Что, если не примут?

— Что? — спросила Лиза, упираясь руками в подушку и приподнимаясь. Ее неподвижный взгляд был устремлен в окно.

— Что, если нас в комсомол не примут? — повторила Катя, с удивлением глядя на сестру.

— Примут, — рассеянно сказала Лиза. — Мы уже Устав знаем.

Катя отодвинула тетрадь и поднялась.

— Разве дело только в Уставе? Лиза, почему ты такая странная сегодня?

— Я? — не отрывая от окна глаз, спросила Лиза.

— Да, ты!

— Нет, я ничего…

— Но я же вижу!

— Тебе кажется…

— Нет, не кажется!

Катя взяла сестру за локти и заглянула в ее глаза.

— Что с тобой, Лиза?

— Уверяю тебя, Котенька, ничего.

— Что ты там рассматриваешь?

— Так просто… Скажи, ты помнишь, где находится склад Степы? Кажется, вон там, под горой возле Дона.

— Да… Но разве можно увидеть что-нибудь в темноте?

Лиза откинулась на подушку.

— Котенька… можно тебе сказать? — медленно заговорила она.

— Что сказать?

Лиза помолчала.

— Одну… страшную тайну!

— Тайну?

— Да! Страшную!

— Ну, говори же! Не пугай меня…

— Только об этом ты не должна никому говорить! Никому! Ты понимаешь меня?

— Понимаю… Нет, я ничего не понимаю…

Лиза села на кровати.

— Если ты кому-нибудь скажешь хоть слово, Степа будет в тюрьме…

— Степа?! — вскрикнула Катя, отступая и садясь на стул.

— Тише!.. Сейчас будет пожар!

— Где пожар? — Катя приподнялась со стула и снова села. — Лиза, ты бредишь!

— Пойми, у Степы нет другого выхода… — быстро и горячо зашептала Лиза. — Он ужасно переживал, Котенька! Если бы ты видела, как он мучился… Он ужасно переживал!

— Что переживал? Что?

— На складе была бесхозяйственность… Не хватает трех вагонов леса… — продолжала шептать Лиза. — А завтра начинается ревизия.

— Но какой пожар? И при чем тут Степа?

— Он должен поджечь склад… — Лиза сбросила одеяло и выскочила из постели. — Молчи! Если бы ты видела, как он мучился! Он хотел… хотел даже броситься под поезд!

Катя сидела неподвижно.

— Ты только не волнуйся! Слышишь? Не волнуйся! — шептала Лиза, обнимая сестру.

Катя резко оттолкнула ее и поднялась. Лиза видела, как задергался ее подбородок. Катя силилась что-то сказать, но так и не сказала.

— Котенька… успокойся! Ну, успокойся, пожалуйста…