Монументальная пропаганда

—#Пока беседа!#— пробурчал из своего угла Муходав, но Коротышкин этого бурчания как бы не расслышал и разъяснил вполне доброжелательно, что требование назвать имя, отчество и фамилию — это просто формальность, может быть, излишняя, ею можно и пренебречь, но по существу хотелось бы поговорить вот о чем.

—#Я читал этот ваш рассказик «Лесопосадки».

—#Не рассказик, а роман,#— поправил Шубкин.

—#Антисоветский пасквиль,#— донеслось из другого угла.

Муходав в разговоре прямо вроде бы не участвовал. Он сидел за своим столом, вникал в какие-то бумаги — что-то читал, писал, подчеркивал,#— а реплики свои выдавал не направленно, а словно разговаривал сам с собой.

—#Не знаю, как другим,#— продолжил Коротышкин, бросивши взгляд на коллегу,#— но мне многое понравилось. Я, конечно, не специалист, моя профессия — архитектура. Жилые и общественные здания, клубы, дворцы культуры — вот… Но в обком партии вызвали… Вы ведь тоже, кажется, коммунист?..

—#Стрелять таких коммунистов надо,#— громко сказал сам себе Муходав…

—#В обком партии вызвали, говорят, нужно, Сергей Сергеич, международная обстановка требует. Ну, если партия просит, разве я могу отказаться? Нет, Марк Семенович, никак не могу, потому что я прежде всего солдат партии и патриот. И вот сижу здесь. А душа,#— он вздохнул тяжело и мечтательно,#— истосковалась по кульману. Впрочем, это все лирика… Так вот, мне ваша «Лесостепь», можно сказать, даже понравилась. Местами. Очень хороший слог, удачные описания природы, особенно ханты-мансийской тайги… Вы ведь там были?

—#Был,#— кивнул Шубкин.

—#Можно продолжить,#— не отрывая взгляда от своих бумаг, сказал Муходав.

—#Но в целом,#— продолжил Коротышкин,#— ощущение от описываемой вами картины тяжелое. По-моему, вы немного, как бы сказать, очень сгущаете краски…

—#Я пишу о явлениях, которые партия на XX съезде разоблачила,#— напомнил Шубкин.

—#В том-то и дело, что она их разоблачила. Разоблачила — и хватит. Хватит,#— повторил Коротышкин, умоляюще глядя на Шубкина.#— Ну зачем же нам все время вспоминать о плохом, бередить раны, топтаться в прошлом? Надо идти вперед, Марк Семенович. Посмотрите вокруг, какие происходят события. Продолжается строительство Братской ГЭС, в Стерлитамаке задута новая домна, наши коровы дают до трехсот литров молока в год, наша партия ведет титаническую борьбу за мир во всем мире, а вы все про свои лесополосы. Ну, ладно, если бы вы вашу «Лесосеку» для себя написали или для своих друзей, но ведь вы же передали на Запад.

—#Я не передавал,#— быстро сказал Шубкин.

—#Оно само туда перелетело,#— предположил Муходав.

—#Не знаю, само или не само,#— повернулся к нему Шубкин,#— но я, как вы знаете, за границу не езжу. Или, может, я ездил, а вы не заметили?#— спросил он язвительно.

Но Муходав, листая свои бумаги, на Шубкина не отреагировал, а Коротышкин с ним согласился.

—#Ну, конечно, конечно, вы не ездили. Никто не говорит. Но чтобы переправить рукопись, самому ездить не обязательно. Иностранные дипломаты и корреспонденты, они-то ездят! И не всегда с чистыми намерениями.

—#Все сплошь агенты ЦРУ,#— заметил Муходав.

—#Именно,#— согласился Коротышкин.#— У нас есть сведения, что ЦРУ активизировало свою деятельность и делает ставку на несознательную часть нашей интеллигенции. Ищет слабое звено в нашей цепи. Не случайно ваш фельетон опубликован в антисоветском издательстве, сотрудники которого — это сплошь белогвардейцы, власовцы и бывшие полицаи. Которые вешали советских людей и отправляли в газовые печи лиц еврейской национальности. И, конечно, за ваше так называемое произведение ухватились не зря. Значит, им оно понравилось.

—#Если моя книга им понравилась, значит, она хорошая,#— самодовольно сказал Шубкин.

—#Антисоветская,#— изрек Муходав.

—#Если б только антисоветская,#— вздохнул Коротышкин.#— К сожалению, Марк Семенович, книга антинародная. Нет,#— сказал он в очевидном сомнении,#— мы пока не будем применять к вам карательных мер…

—#А надо бы,#— вздохнул Муходав.

—#Сейчас не 37-й год, и мы уже не те. Мы совсем не те, Марк Семенович,#— заверил он страстно.#— Для нас самое главное — спасти человека, уберечь его от неправильных поступков. Сейчас идет бескомпромиссная идеологическая война. Кто кого. И в этих условиях… Было бы хорошо, если бы вы обратились в нашу печать, и мы вам в этом поможем, поможем, поможем…#— Закатив глазки, он забормотал, впавши как будто в транс и произнося слова в странной последовательности.#— Мы вам подскажем, вы нам поможете, вы напишете, мы напечатаем, в открытой форме выразите свое отношение…

—#А то будет плохо,#— сказал как будто самому себе Муходав.

—#Это угроза?#— спросил Шубкин.

—#Ни в коем случае!#— поспешно заверил Коротышкин.#— Никаких угроз. Но вы понимаете, что если вы не сделаете выводов, то и мы… ну что мы можем? Марк Семенович, вы же понимаете, мы, конечно, гуманисты, но…

—#Если враг не сдается, его уничтожают,#— заключил Муходав.

—#И очень большая к вам просьба. Очень, очень. О нашем разговоре никому ни слова.

И все. Даже подписку о неразглашении Коротышкин у Шубкина не взял.