Мор, ученик Смерти

наконец наступала фаза туманного, относящегося не только к Мору, но и ко всему

несовершенному миру долготерпения.

— НО?

— Я считал, что ты, так сказать, немного больше занят делом. Ну, ты понимаешь… Ты

бродишь по улицам. В альманахе моей бабушки есть картинка.

Так там ты изображен с косой и все такое.

— А, ПОНЯТНО. БОЮСЬ, МНЕ БУДЕТ ТРУДНО ОБЪЯСНИТЬ ТЕБЕ, ЕСЛИ

ТОЛЬКО ТЫ НЕ ЗНАКОМ С ТАКИМИ ВЕЩАМИ, КАК НАПРАВЛЕННОЕ

ВОПЛОЩЕНИЕ И ФОКУСИРОВКА ОРБИТ, ПО КОТОРЫМ ДВИЖУТСЯ ТЕЛА.

— Думаю, я не знаком с ними.

— КАК ПРАВИЛО, МОЕ НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ ПОЯВЛЕНИЕ ОЖИДАЕТСЯ

ТОЛЬКО В ОСОБЫХ СЛУЧАЯХ.

— Вроде таких, когда умирает король, я полагаю, — сказал Мор. — Я хочу сказать,

король… он ведь всегда правит, даже когда занят чем-то другим.

Даже во сне.

— ДОВОЛЬНО ОБ ЭТОМ. — Смерть скатал карты. — А СЕЙЧАС, МАЛЬЧИК, ЕСЛИ

ТЫ ЗАКОНЧИЛ С КОНЮШНЕЙ, МОЖЕШЬ ОТПРАВИТЬСЯ К АЛЬБЕРТУ И УЗНАТЬ.

НЕТ ЛИ У НЕГО ДЛЯ ТЕБЯ КАКОЙ-НИБУДЬ РАБОТЫ. А ПОТОМ, ЕСЛИ ЗАХОЧЕШЬ,

СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ МОЖЕШЬ ПОЙТИ СО МНОЙ НА ОБХОД.

Мор кивнул. Смерть вернулся к гигантскому тому в кожаном переплете. Он взял ручку,

некоторое время взирал на нее, а затем, склонив череп набок, вновь посмотрел на Мора.

— ТЫ УЖЕ ВСТРЕЧАЛСЯ С МОЕЙ ДОЧЕРЬЮ? — поинтересовался он.

— Э-э… Да, сэр. — Мор уже взялся за дверную ручку.

— ОЧЕНЬ ВОСПИТАННАЯ И МИЛАЯ ДЕВУШКА, — продолжал Смерть. — НО

МНЕ КАЖЕТСЯ, ОНА ОЧЕНЬ НУЖДАЕТСЯ В КОМПАНИИ СВОЕГО ВОЗРАСТА.

ЧТОБЫ БЫЛО С КЕМ ПОГОВОРИТЬ.

— Сэр?

— И, РАЗУМЕЕТСЯ, В ОДИН ПРЕКРАСНЫЙ ДЕНЬ ВСЕ ЭТО ПЕРЕЙДЕТ К НЕЙ.

На мгновение в космических безднах его глазниц вспыхнуло что-то вроде крохотной

синей сверхновой. До Мора дошло, что таким образом, несколько неловко и абсолютно

неумело, Смерть пытался подмигнуть ему.

* * *

В местности, ничем не обязанной ни времени, ни пространству, не зафиксированной

ни на одной карте, существующей только в тех дальних далях многократно

переплетенного и запутанного космоса, которые открываются лишь немногим

астрофизикам, систематически перебарщивающих с ЛСД, Мор мирно коротал дневные

часы, помогая Альберту с посадкой брокколи. Капуста была черной, с оттенком багрового.

— Он старается, как может, сам видишь, — произнес Альберт, размахивая тяпкой,

словно в подтверждение своих слов. — Вот только когда дело касается цветов, у него

воображение вроде как отказывает.

— Я не уверен, что вполне понимаю, — признался Мор. — Ты хочешь сказать, все это

— его рук дело?

Сразу за стеной сада местность резко падала, переходя в глубокую низину, затем

вскарабкивалась вверх, превращаясь в сумрачную вересковую пустошь, а там победным

маршем шла до самых гор, зубастых, точно кошачья пасть.

— Ага, — кивнул Альберт. — Не отвлекайся. Смотри, что делаешь с лейкой.

— А что здесь было раньше?

— Кто его знает, — Альберт начал новый ряд. — Твердь, я полагаю.

Довольно забавное название для необработанного ничто. Сказать по правде, сработано

довольно слабо. Сад еще ничего, но горы — откровенная халтура.

Стоит подойти ближе, и сразу видно — только дотронься, они разлетятся, как пух. Я

как-то сходил туда и посмотрел.

Мор незаметно скосил глаза на ближайшие деревья. Они выглядели похвально

плотными и материальными.

— Для чего ему все это? — спросил он. Альберт издал ворчание, выражающее

недовольство.

— Знаешь, что происходит с мальчиками, которые задают чересчур много вопросов?

Мор на мгновение задумался.

— Нет, — в конце концов промолвил он. — Что?

Воцарилось молчание.

— Разрази меня гром, если я знаю, — произнес Альберт, выпрямляясь. Наверное, они

получают ответы, а затем используют их для своего блага.

— Он сказал, что сегодня вечером я могу пойти с ним.

— Ну и везунчик ты, а? — неопределенно хмыкнул Альберт, направляясь обратно к

коттеджу.

— Он б самом деле создал все это? — удивился Мор, следуя за ним по пятам, словно

нитка, вставленная в иголочное ушко.

— Да.

— Зачем?

— Мне кажется, ему хотелось иметь какое-то место, где бы он мог чувствовать себя

как дома.

— Альберт, ты мертв?

— Я? Я что, выгляжу мертвым? — Старик фыркнул, заметив, что Мор обводит его

медленным критическим взором. — И прекрати это. Я так же жив, как и ты.

Пожалуй, еще поживее буду.

— Прости.

— Проехали. — Альберт отворил дверь черного хода, затем обернулся и посмотрел на

Мора так доброжелательно, насколько это было в его силах. Лучше не задавай лишних

вопросов, — посоветовал он. — Ими ты огорчаешь людей. А теперь, как насчет того,

чтобы поджарить что-нибудь вкусненькое?

* * *

Колокольчик прозвенел, когда они играли в домино. Мор навострил уши.

— Ему понадобится лошадь, — сказал Альберт. — Пошли.

В сгущающихся сумерках они отправились в конюшню. Там Мор внимательно изучил,

как старик седлает лошадь Смерти.

— Ее зовут Бинки, — сообщил Альберт, подтягивая подпруги. — Никогда не знаешь, в

какой момент ей взбредет в голову показать норов.

Бинки нежно покусывала его шарф. Мору вспомнилась гравюра из бабушкиного

альманаха. Гравюра находилась как раз между календарем посадок и страницей,

посвященной фазам луны. Она изображала Смерть — Великого Жнеца, Пришедшего в

Юдоль Скорби Собирать Свою Мрачную Жатву. Мор рассматривал ее сотни раз, пока учил