Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 1

Даже колебания воздуха, однажды вызванные человеческим голосом, не перестают существовать после того, как дают начало звукам. Быстрое затухание этих сигналов вскоре делает их неслышимыми для человеческого уха. Но возбужденные ими звуковые волны пересекают необъятные пространства суши и мирового океана, и менее чем за двадцать часов каждый атом атмосферы перенимает их измененное движение, начало которому было положено тем минимальным действием примитивной силы, которое было передано ему по миллионам мельчайших канальцев и которое будет влиять на все его развитие в течение всего его будущего существования. Воздух – это бесконечно огромная библиотека, на страницах книг которой навечно запечатлевается все, что человек когда-либо проговорил или даже просто прошептал. Именно там, в изменяющихся, но безошибочно распознаваемых знаках, смешанные с самыми ранними, равно как и с самыми поздними словесными проявлениями смертной души, хранятся невыполненные клятвы, несдержанные обещания; все мельчайшие частицы одновременно находятся в непрестанном движении, – свидетели изменчивой воли человека. Господь читает эти книги, в то время как мы этого не можем сделать.

Таким образом, земля, воздух и мировой океан – вечные свидетели всего творимого нами. Ни одно движение, вызванное естественными причинами или человеческой деятельностью, не забывается. След каждого киля, когда-либо бороздившего поверхность океана, навсегда остается в памяти всех частиц любого происхождения, которые впоследствии могут занять его место. Каждый преступник по закону Всевышнего навечно и неотвратимо прикован к своему преступлению, поскольку каждый атом его смертной оболочки, несмотря на все изменения, которые могут претерпеть ее отдельные частицы, сохранит, невзирая на все возможные пертурбации, некоторое движение, порожденное тем самым мускульным усилием, посредством которого было совершено само преступление.

Что если наши возможности влиять на будущую жизнь простерлись бы вширь настолько, чтобы дать нам силу воспринимать и прослеживать последствия наших праздных слов и плохих деяний, а также делать наше сожаление и раскаяние такими же вечными, как и сами эти последствия? На возвышенный разум не может быть наложено наказание тяжелее, чем наблюдать в действии и совокупности порождаемых одно другим последствий то, причиной чему послужило его собственное действие несколько веков назад.

Масонство по его учению ставит своей целью удержать людей от совершения несправедливостей и неправедных и злонамеренных действий. Хотя оно и не намеревается узурпировать место, принадлежащее религии, все равно его нравственный кодекс зиждется на иных принципах, нежели светское законодательство; оно порицает и наказывает также и проступки, которые ненаказуемы по этому законодательству и не порицаются общественным мнением. По масонским законам жульничество и мошенничество в торговле, в юриспруденции, в политике считаются не достойнее простой кражи; откровенная ложь – не честнее уголовно наказуемого подлога; клевета – не утонченнее кражи со взломом; соблазнение невинности – не менее отвратительным, чем убийство.

Особенно же оно порицает те порочные деяния, в которых преступник понуждает участвовать других. Он может сожалеть; он может – пусть и после изнурительной борьбы – вновь ступить на путь добродетели; его дух может снова обрести чистоту, пусть и через лишения, непременно сопровождающие усилия, направленные на обновление; но более слабое человеческое существо, которое он увлек на путь порока, на которое он возложил часть своей вины, но которому он не в состоянии отдать часть своего раскаяния и исправления, чей путь вниз (первый шаг которого был сделан под его руководством) он не в состоянии пресечь, но вынужден постоянно наблюдать, – на какое отпущение грехов может он здесь рассчитывать? В этом его постоянное, его неизбежное наказание, которого не снимет никакое раскаяние и никакая милость каких бы то ни было сил.

Давайте также будем справедливы в суждениях о мотивах действий других людей. Мы в действительности мало что знаем о том, что выгодно и что невыгодно другим людям. Никогда нельзя утверждать, что, например, тот человек лучше этого, и тем более, что этот человек очень хорош или наоборот, очень плох как таковой. Зачастую даже самые низменные из людей умирают, оставляя по себе славу кристально честных. Вряд ли среди нас есть хоть один человек, который за свою жизнь хоть один раз не находился бы на грани совершения преступления. Каждый из нас, оглянувшись с содроганием, может вспомнить те моменты, когда стоял на скользком склоне, нависающем над пропастью греха; когда – будь искушение хоть чуть сильнее или действуй оно чуть дольше, прижми нас чуть покрепче нужда или выпей мы чуть больше вина, помутняющего рассудок, лишающего нас возможности здравого суждения и выдвигающего на первый план наши низменные страсти, – мы поскользнулись и неизбежно пали бы, чтобы никогда более не восстать.