Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 1

Множество разнообразных значений приписывается буквам Inri над головой Мастера капитула этого градуса. Посвященный-христианин с почтением увидит в них табличку, прибитую над головой Спасителя на кресте Его страстей – "Iesus Nazarenus Rex Iudæorum" – «Иисус Назорей, Царь Иудейский». Мудрецы древности связывали их с одним из величайших таинств Природы – таинством постоянного возрождения материи. Они расшифровывали их как "Igne natura renovatur Integra" – «Вся природа обновляется огнем». Масоны-герметики полагали, что в них зашифрован афоризм "Igne nitrum roris invenitur"⁴. А иезуиты, как полагают, решили придать им смысл своего недостойного принципа: «Justum necare reges impios»⁵. Еще одна версия гласит, что четыре эти литеры обозначают четыре стихии и читать их следует по-древнееврейски: ÌÈÓÈ – «йамаим» (воды, моря), ^-ÂÏ – «нор» (огонь), Á ^– «руах» (воздух, ветер), ‰˘∙È – «йаваша» (земля, почва). Наверное, мне не стоит повторять, как их, по традиции, читаем мы.

Крест (X) был также символом творческой Мудрости Логоса, Сына Господня. Платон пишет: «Он явил Его во Вселенную в виде буквы X. Новая Сила Верховного Божества была явлена миру или явилась ему в виде изображения креста». Митра также начертал на лбу каждого из своих воинов изображение креста (X), что символизировало мистическое число 600 – число вселенского цикла воплощений.

Часто нам встречается символ объединенных литер «тав» и «реш»

Эти две буквы, по Арию, означали у древних самаритян первая – 400, а вторая – 200; итого – 600. Также они являются посохом Осириса, его монограммой, которая впоследствии была воспринята христианами как основополагающий символ. На памятной медали Константина Великого начертано: «In hoc signo victor eris ☧».⁶ В миланском Домском соборе одна из настенных надписей гласит: «X et Р – Christi – Nomina – Sancta – Teneï».⁷

Древние египтяне считали знаком своего бога Анубиса тау-крест (Т) или крест, состоящий из литер «тау» (☩). Индийские вайшнавы также используют священную литеру «тау» как свой знак и изображают ее или в виде креста

или в виде треугольников (✡). Облачение жрецов бога Гора было усыпано крестами такого вида (►В), точно так же, как и мантии тибетских лам. Индийские джайны приняли как знак своей секты свастику

а отличительным знаком японской секты Ксай является тот же самый знак несколько иного вида

Это знак Фо – аналога христианского Спасителя.

Среди многочисленных символов и эмблем на развалинах индийского Мандора часто встречаются мистический треугольник и переплетенные треугольники (✡). Тот же самый знак часто встречается на древних медалях и монетах, найденных при раскопках Джента и других индийских городов.

Ты пришел сюда, в обитель мрака и печали, облаченный в одежды горя. Оплакивай же вместе с нами падение и горести человеческого рода в сей юдоли слез! Оплакивай страдания человека и беды целых народов! Оплакивай ужасное состояние человеческой души, подернутой пеленой мучений и удаленности от Бога!

Нет такой человеческой души, которая по временам не страдала бы. Нет такой мыслящей души, которая не впадала бы время от времени в отчаяние. Вероятно, нет и не было ни единой души из тех, которые заботят не только вопросы и нужды бренного телесного существования, что не задавалась бы великими и ужасными вопросами, которые она задает сама себе в глубине себя, точно стесняясь выставлять их напоказ и считая чем-то постыдным. Демоны истязают такие души сомнениями и уничтожают их отчаянием, ставя перед собой цель проверить, насколько в действительности крепки и обоснованны убеждения этих душ, действительно ли они, души, твердо уверены в том, что Беспредельно Милосердный Бог управляет Вселенной, или же в них живет простая необходимость Веры, то есть вера, порожденная отчаянием, сокрытая непроницаемой пеленой мрака, вера, для которой страдания человека, его горести, надежды и радости не более важны, чем танцы бабочек в лучах солнца поутру; или же это вера в то, что Бог есть Существо, наслаждающееся Своим всевластием и использующим его во зло, всего лишь с неподдельным интересом наблюдая за бедами и радостями ничтожных насекомых, составляющих человечество и впустую стремящихся подражать Всевышнему. «Кто мы, – вопрошает Искуситель, – как не марионетки в бродячем театре? О всемогущая судьба, тяни же понежнее за наши нити! Поласковее направляй нас в наших ничтожных танцах на ничтожной нашей сцене!»

«Не только неуправляемая суетность человеческого рода, – нашептывает нам демон, – заставляет его полагать себя равным Богу по разуму, пристрастиям и страстям, но сама идея, усвоенная им в самом начале истории, идея о том, что он телесным своим образом, своими органами подобен Самому Богу. Не является ли Бог, таким образом, всего лишь тенью человека, отброшенной им на величественный покров облачных небес? Не является ли Бог, таким образом, всего лишь порождением человека, придавшего Ему свои собственные черты, силы и страсти и только усилившего их до недоступных ему самому пределов?»