Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 1

«Кто, – вопрошает никогда не умолкающий внутренний глас, – бывал удовлетворен одними лишь собственными суждениями о своей природе? Кто когда-либо умудрялся доказать самому себе со всей убедительностью, способной превратить веру в уверенность, что он – всего лишь бестелесный дух, временно пребывающий в плену телесной оболочки, которому суждена Жизнь Вечная после того, как оболочка сия истлеет в земле? Кто когда бы то ни было бывал способен или способен сейчас четко и непреложно доказать, что разум человеческий хотя бы в чем-то стоит выше разума большинства высших животных? Кто может, наконец, привести какие-нибудь более или менее осмысленные и последовательные доказательства того, что человеческий разум превосходит инстинкты собаки? И собака, и лошадь, и слон обладают точно таким же самосознанием, что и человек. Они мыслят, фантазируют, спорят сами с собой, строят умозаключения, планируют свои действия, короче говоря, размышляют. Что есть, в таком случае, разум человеческий, как не тот же разум животного, только выросший количественно и чуть более высоко развитый?» Вся метафизика в сжатом виде может быть представлена в разумном объяснении всего лишь одной настоящей мысли собаки.

И с не меньшей убежденностью тот же самый глас вопрошает, насколько людские массы, вся круговерть рода человеческого на этой Земле, сумели доказать, что они лучше и мудрее животных, в глазах которых чаще можно видеть проблески разума, чем в их безумных поступках и свершениях; насколько им удалось доказать, что именно они заслуживают Жизни Вечной. Будет ли жизнь эта наградой подавляющему их большинству? Существует ли у них на Земле возможность совершенствоваться и в конечном итоге достигнуть того уровня существования, на котором они больше не стремились бы к материальной власти, как собаки – к сахарной кости, не терроризировали и не унижали бы слабых и беззащитных; на котором они перестали бы ненавидеть, преследовать, мучить и уничтожать друг друга; на котором они перестали бы жульничать и спекулировать, играть на деньги и совершать финансовые махинации, предавать доверие поручителей и внезапным нападением лишать конкурента способности защищаться, презирать потерпевших неудачу в деловом предприятии и благодарить Бога за то, что Он, по их мнению, любит других меньше, чем их самих? Что для таких людей будут стоить небесные пределы, в которых они не смогут предаваться лени и пороку, земным, плотским радостям и увеселениям?

С грустью оглядываемся мы вокруг, видя кругом наследие темных и мрачных веков. Более восемнадцати столетий унеслось прочь от нас в великое, неизмеримое царство Прошлого с тех пор, как Христос, проповедовавший Религию Любви, претерпел мучения и был распят затем только, чтобы она превратилась в Религию Ненависти; и сейчас учение Его все еще не признано истинным более чем четвертью человечества. Со времени Его смерти какое огромное множество людей рождалось и умирало, не имея ровным счетом никакого представления обо всем том, что мы полагаем незаменимыми элементами Спасения! Сколь неисчислимые мириады душ с тех пор, как плотная и непроницаемая пелена идолопоклонства снова накрыла землю, восходили к небесному престолу Господню с тем, чтобы узнать окончательное Его о себе суждение!

Эта самая Религия Любви за долгие семнадцать веков своего существования сумела продемонстрировать, что она в той же степени является Религий Ненависти и в гораздо большей степени Религией Преследования, чем магометанство – ее извечный и необоримый соперник. Первые ереси в ней появились еще при жизни апостолов; и Бог «ненавидел» николаитов, если верить Св. Иоанну, призывавшему на них с Патмоса Его гнев. Секты появлялись одна за другой во все века, и стоило одной придти к власти, как она тут же начинала преследовать все прочие, пока практически вся земля христианского мира не оказалась насквозь пропитанной человеческой кровью и забросанной кусками разорванной человеческой плоти, усыпанной белыми костями мучеников за веру, а мысль человеческая доходила до предела своих возможностей с одной-единственной целью – изобретать все новые и новые орудия пыток для продления и усиления мучений человеческих.