Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 2

Возьмем к примеру свойства души. Я точно знаю, что я существую и что я та же самая личность, которой я был двадцать лет назад. Я так же точно знаю, что мое тело не есть я сам, что даже если отрубить мне обе руки, я останусь той же самой личностью, которую я привык считать и называть «я», во всей ее полноте и неизменности, той же личностью, что и раньше, что и всегда. Однако даже путем самых серьезных и самых глубоких размышлений я не могу постигнуть суть своей личности, этого своего «я»: где именно в моем теле оно располагается, является ли оно некоей точкой или имеет протяженность и объем. И у меня нет никакой возможности доподлинно выяснить это. Я существую, желаю, мыслю и воспринимаю. И все, более мне ничего не известно. Далее, предположим, что у меня родилась возвышенная и достойная мысль. Что такое эта мысль? Это не материя и не дух. Это не вещь, а сила. Я наношу на бумагу определенные значки, принятые среди людей для отображения мыслей. В значках, которые я черчу, нет никакой силы, никакой добродетели, но и сила, и добродетель содержатся в мыслях, которые я передаю другим людям посредством этих значков. Я умру, но мысль моя продолжит жить. Она – сила. Она воздействует на умы людей, будит в них радость жизни, патриотизм, управляет их поведением, определяет их судьбы, распоряжается их жизнью и смертью. Слова, произносимые мной, – это всего лишь условная последовательность определенных звуков человеческой речи, общественным договором между людьми предназначенных для передачи друг другу неосязаемых, нематериальных, вечных мыслей. То, что мысль способна существовать хотя бы в течение мига после появления на свет, свидетельствует в пользу того, что она вообще бессмертна, ибо что в природе способно уничтожить ее? Сказанное слово, представляющее собой всего лишь определенную последовательность звуков речи, может раствориться в воздухе, а испещренная условными значками бумага может сгореть, порваться, исчезнуть, – но мысль пребудет вечно.

Следовательно, человеческая мысль определенно является настоящей сущностью, и силой, и властью, способными воздействовать на материю и управлять ею, равно как и сознанием. Разве не является существование Бога, Который есть нематериальная Душа Вселенной, Чья Мысль, воплощенная или не воплощенная в Его Слове, есть беспредельная Сила творения и порождения жизни, сохранения и уничтожения, столь же постижимым, сколь постижимо существование души, мысли, отдельной от души, силы и способности этой мысли изменять судьбы и влиять на бытие человечества?

Однако нам неведомо, откуда приходит эта мысль и какова ее сущность. Она – это не мы сами. Мы не способны оформить ее, сформулировать, описать. Она не является нашим порождением или орудием. Кажется, что она совершенно самопроизвольно возникает в наших душах, превращая эти души в орудие своего проявления в материальном мире. Она приходит к нам, как странник, ищущий в наших душах пристанища.

Точно так же мы не в состоянии объяснить природу собственной воли. Волеизъявление, как и мысль, кажется нам самопроизвольным, следствием без видимой причины. Обстоятельства провоцируют его, служат поводом для его появления, но никак не производят его. Оно появляется в душе, как мысль, как родниковая вода, вырывающаяся из-под земли. Материальное ли это проявление души, переносящее во внешний мир то, что втайне происходит внутри нее, или же эманация души во внешний мир, свободно действующая в нем, то есть самостоятельная сущность, независимая сила? Незнание – наша судьба. Ясно, что воля воздействует на души окружающих, определяет судьбы как отдельных людей, так и целых народов, направляет их действия, но, тем не менее, она не материальна, незрима, и предначертанные ею законы всего лишь сообщают другим душам, что происходит в одной конкретной душе.

Посему Бог является тайной лишь в той степени, в какой является тайной вообще все окружающее нас и мы сами для себя. Мы осознаем, что где-то должна существовать Первопричина. Ее свойства, искусственно отделенные от Ее сущности не представляются реальными. Как цвет и протяженность, вес и плотность не существуют вне вещей, как отдельные и самодостаточные духовные, или нематериальные, сущности, так и благо, мудрость, справедливость, милосердие и милость Бога не могут существовать независимо (пусть человек и придумал для себя божеств, воплощающих эти свойства); это всего лишь свойства, всего лишь прилагательные при Едином Всевышнем Существительном. Мы знаем, что Он благ, верен, справедлив, мудр, милостив и милосерден и в этих и всех прочих Своих свойствах совершенен и беспределен, ибо мы осознаем, что есть некие законы, управляющие нами просто в силу существующей природы вещей, в отсутствие каковых Вселенная не смогла бы существовать и даже возникли бы непреодолимые препятствия для самого бытия Бога. Эти законы едины своей сущностью с Ним, и существование их столь же необходимо, сколь Его существование.