Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 3

Закончилась жесточайшая и кровопролитная гражданская война, в ходе которой молодая страна (история ее к моменту начала войны составляла всего 78 лет) оказалась расколотой надвое, причем не только территориально, но и психологически, потому что штаты, ранее бывшие вполне автономными, только сейчас поняли, что являются частью одного целого, интересам которого следует беспрекословно подчиняться, причем это единое целое настроено только на победу, достигаемую ускоренным наращиванием индустриального потенциала, полным пересмотром системы землепользования, полным переделом собственности и полным изменением социальной структуры. Победил в войне союз северных штатов – носителей идеологии технического прогресса и социального равенства. Повсюду были разосланы комиссары-фуражиры, сборщики продовольственного, имущественного и денежного налога, непреклонные в исполнении своего долга. Потерпевшие поражение сторонники Конфедерации или вынуждены были бежать в другие страны, – часто в те, откуда лишь недавно приехали, в крайнем случае, на родину своих родителей, – или приспосабливаться к новым жизненным реалиям. Пусть банковские счета большинства из них не пострадали, но имения их были разрушены войной или просто пришли в упадок, а хлопковые, кукурузные и пшеничные плантации – основной источник довоенного дохода, – перестали быть таковыми, заросли бурьяном и более никем не обрабатывались. В подавляющем большинстве случаев новые власти обложили землевладельцев земельным налогом, выплачивая который в первые два года после войны, они потеряли то немногое, что оставалось от их средств в банках.

Армия северян рассеялась по стране, всюду устанавливая свою власть, назначая своих местных управителей из числа бывших военных, которые ни в коей мере не испытывали теплых чувств к бывшим врагам, а ныне пораженцам, которых зачастую рассматривали как военнопленных и оккупированное население. Помимо этого, что немаловажно для послевоенных США, эмансипация негритянского населения не только лишила землевладельцев Юга фактически бесплатной рабочей силы, но и надломила психологически, поскольку со времен первых колонистов общество США было рабовладельческим. Рабовладельцами были Б. Франклин, Дж. Вашингтон и многие, многие другие «отцы-основатели». Вне этой парадигмы южане просто не представляли себе жизни. В особенности, конечно, рабовладельцы. Равноправное существование с бывшими рабами было бы еще куда ни шло. Однако здесь вступил в силу непреложный закон человеческого общества – правило «торжествующего хама», в силу которого негритянское население южных штатов, получившее равные права с его белым населением, а зачастую – даже право преимущественного избрания в органы власти, начало непроизвольно мстить бывшим угнетателям, «попирая падших», унижая и притесняя их на бытовом уровне, создавая полутайные лоббистские группы и общества по продвижению своих кандидатов в административные органы, а затем проводя с их помощью законопроекты о новых налогах для землевладельцев, об их поражении в правах и даже о лишении избирательного права вообще. Бывшему «южанину» стало невозможно добиться правды в суде; ширились, при молчаливом одобрении новых властей, погромы и покражи собственности бывших «южан», преступления против их личности.

При этом следует отметить, что в силу ли природной климатической предрасположенности, в силу ли памяти о родине предков, негритянское население, во время войны закономерно рассеянное по всей стране, включая бывших воинов армии Севера, постепенно в огромном большинстве возвратилось в южные штаты и осело там, причем ситуация сохраняется до сих пор, свидетельством чему современное соотношение афроамериканского населения штатов севернее и южнее р. Миссури как 1 к 6 (The Gallup Organization, Princeton, NJ, April, 2000, population poll). Таким образом, возвращающиеся с войны бывшие «южане» видели свои дома разрушенными, своих родственников обнищавшими и униженными, а также всюду царящий разгром и тотальную власть бывших собственных рабов, причем иноземцев, иноверцев и «инорасцев», не стесняющихся в изъявлении своего к ним презрения.

Не возникает ли у нас ассоциаций с подобным положением вещей в других странах и в другое время? Они у нас возникают. Точно так же определенно чувствовали себя бывшие поручики и гимназисты в Петрограде 1918 г., бывшие хозяева прибалтийских хуторов в 1940 г., бывшие доктора и учителя, рабочие и крестьяне Украины и Белоруссии в 1941–1945 гг., американские индейцы на протяжении всех последних 200–250 лет…

Индейцы выбрали путь смерти или подчинения, поскольку понимали, что третьего не дано. Одни были уничтожены, другие согласились убраться в резервации, где к настоящему времени и вымирают. В других же приведенных нами случаях такой определенности не было, была вера в возможность переломить события в свою пользу. В первом случае это было Белое движение; во втором – «лесные братья»; в третьем – партизанское движение. Но первый случай видится наиболее схожим с тем, о чем мы собираемся вкратце рассказать далее.