Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 3

Их довод состоит в том, что Небеса, равно как и звезды, составляющие их часть, одушевлены, поскольку наделены частицами Мировой Души; они также разумны, поскольку эта Мировая Душа, частицами которой они наделены, также обладает и высшим разумом; а также они отчасти божественны, поскольку божественность пребывает в Мировой Душе и Разуме, правящих Вселенной и всеми ее мирами, каждый из которых также наделен их частицами. Путем такого логического умозаключения собеседник Цицерона приписывает божественность звездам в силу того, что они суть живые существа, наделенные чувствами и разумом, состоящие из самых тонких и возвышенных эфирных материй, очищенных от всех прочих материальных элементов и фактически не содержащих в себе ничего, кроме тепла и света. Отсюда он выводит заключение о том, что это боги, обладающие разумом, значительно превосходящим разумы всех прочих существ, – ведь они действительно помещаются на высоте, не досягаемой ни для каких других существ, и движутся там в совершенной гармонии и не достижимом ни для кого и ни для чего больше порядке, причем движение это является для них совершенно свободным и спонтанным. Он называет их «богами», деятельными и вечными, и разумными «причинами»; они населяют небесные чертоги вместе с многообразными вечными разумами, то есть небесными гениями, или ангелами, также наделенными частицами божественности и обладающими правом на определенное участие в управлении Вселенной, всей подлунной природой и человеком в ней.

Мы сделали силу, движущую планетами, исключительно механической, в сущности, сочетанием двух сил – центробежной и центростремительной, происхождение которых мы, однако, не в силах объяснить, пусть и способны высчитать их цифровое значение. Древние же полагали планеты движимыми некоей изначальной разумной силой, проистекающей от Первого Вселенского Разума. Вряд ли мы хотя бы на йоту приблизились к Истине, по сравнению с ними, со всеми нашими центробежными и центростремительными силами, ибо знаем ли мы, что есть сила? В соответствии с нашими представлениями, так сказать, «весь» Бог воздействует на движение каждой планеты, на поглощение воды каждой мельчайшей травинкой земной, на насыщение кислородом кровеносных сосудов каждой крошечной коловратки. Древние же считали, что каждой планетой управляет ее собственное божество, являющееся частицей Вселенского Бога, Души Природы. Каждая звезда и планета, в соответствии с их представлениями, двигалась сама по себе и управлялась своим собственным разумом. Таково было мнение Ахиллеса, Татиана, Диодора, Хрисиппа, Аристотеля, Платона, Гераклита Понтийского, Теофраста, Симпликия, Макробия и Прокла: каждая из звезд обладает бессмертными душой и разумом, являющимися частицами Души и Разума Всего; точно так же считали Орфей, Плотин, многие стоики и многие же ранние христианские философы. Того же мнения придерживался и Ориген; и Августин полагал, что каждая вещь во Вселенной управляется отдельной ангелической силой; и Косма верил в то, что каждой звездой управляет ее личный ангел; и автор «Восьмикнижия», написанного во времена императора Юстина, пишет, что они движутся вследствие импульса, сообщенного им ангелами, надзирающими за их движением с небесной тверди. Христианские ученые древности так и не пришли к общему мнению в вопросе одушевленности самих звезд. Многие считали их одушевленными. Блаженный Августин колебался; Святой Иероним сомневался, поминая Соломона, приписывавшего звездам обладание душой. Святой Амвросий не сомневался в том, что души у них есть, а Памфил утверждал, что многие представители церкви верили в то, что звезды – существа разумные, а многие – что нет, но ни первое, ни второе мнение не могут считаться еретическими.

Таким образом, мысль древних торжественно и чистосердечно отвергала изначальное существование Души во Вселенной и в отдельных ее частях. Следующим шагом, в силу необходимости, стало отделение Души от Вселенной и приписывание ей внешнего и независимого бытия и особой личности – все еще вездесущей, то есть пребывающей в каждом дюйме пространства и в каждой молекуле материи, но являющейся, однако, не частью Природы, а ее Первопричиной и Творцом. Это было промежуточное звено между учениями пантеизма (утверждающего, что всё есть Бог, и Бог есть во всём и есть всё), с одной стороны, и атеизма (утверждающего, что есть только природа, а Бога нет) – с другой; хотя, если свести оба эти учения к основополагающим терминам и базовым концепциям, они, в сущности, окажутся одной и той же доктриной.