Мораль и разум. Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла

Ролз полагал, что можно было бы получить доступ к основным принципам нашего чувства справедливости, устанавливая ограничения на то, как протекает обсуждение: когда индивидуумы обсуждают принципы справедливости, они должны работать под завесой неведения. Завеса покрывает собственное знание или чьи-либо личные характеристики типа возраста, богатства, религиозных верований, здоровья или этнической принадлежности. Эти характеристики, как утверждал Ролз, мешают трезвым размышлениям о справедливости. Они являются предпосылками корыстных предубеждений, характеристиками, не имеющими отношения к морали, искажающими нашу способность ясно формулировать принципы справедливости на основе беспристрастной перспективы. Завеса обеспечивает беспристрастность, сообразуясь с тем фактом, что каждый участник глубоко эгоистичен: стремится получить лучшее дело, больше ресурсов и самые благоприятные возможности. Удивительно, но все это имеет мрачное сходство с марксистской политикой, в которой индивидуальное исчезает в групповом, вне зависимости от усилий, прилагаемых индивидом, и его таланта.

Кого мы привлекаем восседать за завесой и прояснять принципы справедливости? Согласно Ролзу, участники должны быть способны к рациональным суждениям, он называл их «рассудительными людьми». Это лица, независимые от благосостояния, социального статуса, расы, пола, национальности или религии, они должны иметь следующие характеристики:

(1) зрелое интеллектуальное и эмоциональное ядро;

(2) типичный для их возраста уровень образования;

(3) способность в большинстве случаев формулировать разумные суждения;

(4) достаточный уровень симпатии к другим, чтобы учитывать их чувства, интересы, способность проявить сострадание.

Индивидуумы с этими характеристиками должны сформулировать спонтанные суждения, «очевидно определяемые самой ситуацией и пережитой реакцией [на нее], возникшей в результате прямого наблюдения... [они] не руководствуются сознательным применением некоторого правила, критерия или теории. Одну модель непосредственного суждения можно было бы представить как реакцию, которая возникает, когда мы неожиданно видим перед собой некоторый объект — чрезвычайно красивый и естественный. Мы не знаем об этом объекте абсолютно ничего, но, увидев его, непроизвольно восклицаем, как это красиво. Появление непосредственного суждения будет похоже на эту ситуацию, но его содержание будет касаться художественного вкуса, добродетельного действия, различных предметов и т. п.»[79].

Ролз полагал, что под завесой неведения каждый должен руководствоваться двумя центральными принципами — принципами справедливости, которые являются частью нашей моральной способности: (1) все члены общества имеют равное право или доступ к основным привилегиям; (2) распределение социальных и экономических благ должно быть установлено так, чтобы приносить пользу наименее благополучным членам общества; второй принцип допускает неравное распределение, но только если те, кто оказывается внизу, извлекают пользу. Ролз далее утверждал: так как эти принципы — часть нашей моральной способности, мало того что они будут проникать из-под завесы неведения, они являются оправданными и должны быть приняты всеми разумными членами общества.

Хотя мы подробно обсудили принципы Ролза, здесь я хочу сделать акцент на двух небольших пунктах. Во-первых, мы должны различать процессы, которые являются ответственными за внедрение этих принципов в нашу голову, и процессы, которые ведут нас к тому, чтобы принять или отклонить их. Даже если эти принципы — часть нашего врожденного «обеспечения», у нас нет необходимости принимать их. Если мы отклоняем их, решая, что другие принципы являются более совместимыми с нашим чувством справедливости, мы должны быть готовы к конфликту и нестабильности. Во-вторых, даже если определенные принципы Ролза, касающиеся справедливости, оказываются несостоятельными, его методологические положения акцентируют наше внимание на соответствующих аспектах проблемы, включая вопросы личного интереса, беспристрастности, действующих принципов и спонтанных суждений[80].

Использование Ролзом лингвистической аналогии важно, потому что показывает, что некоторые аспекты нашего восприятия справедливости могут основываться на принципах, которые действуют вне нашего понимания. Его использование исходной позиции важно для выработки методологического критерия, с помощью которого можно выявить принципы справедливости. Его интерпретация справедливости как честности представляет идеальную модель. Когда же рассматриваются реальные ситуации, в которых справедливость оказывается под угрозой, как мы обычно поступаем?

Только параметры