Мораль и разум. Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла

Интересно отметить, что ни одна из культур в выборке, представленной Хенрихом и его коллегами, в игре «Ультиматум» не делала предложений меньше чем 15% или больше чем 50%. Если представление об этом параметре правильно и аналогия с языком сохраняется, то никакая культура не будет когда-либо отклонять предложения менее чем 15% и никакая культура не будет когда-либо предлагать больше чем 50%. Если в какой-либо культуре такие (исключительные!) образцы поведения все-таки возникнут, то они очень быстро исчезнут. По крайней мере, это одно из предсказаний, сформулированных на основе описанных исследований, которое полевые антропологи могут проверить.

Как население индустриальных обществ не может дать полной картины психологических особенностей нашего биологического вида, так и лабораторные мыши не охватывают богатств мировой фауны, и студенты университетов не отражают разнообразия человеческой природы. Экономическая теория, которая рассматривает Homo economicus как свой целевой предмет, обречена на неудачу. Экономическая теория, которая придерживается противоположных взглядов, предполагая, что мы являемся простыми устройствами, действующими по принципу «ты почешешь мою спину, а я твою», — Homo reciprocans — также не работает. Индивидуумы не действуют на основе только личного интереса. Они не действуют и на основе некоторого согласованного набора представлений о справедливости. В большой степени на варианты обмена влияют местные культурные традиции.

Экономическая теория может быть эффективной, если признает всеобщий принцип справедливости, наряду с признанием того, что культуры влияют на изменения параметров с целью ограничить понятие допустимого обмена. Наши моральные способности порождают принципиальные интуитивные представления о дистрибутивной справедливости. Несомненно, однако, что будут существовать различия между нашими интуитивными суждениями о праведной сделке и нашим поведением в той же самой ситуации. Многие могут иметь интуитивное чувство, что какое-то действие несправедливо, но, когда дело доходит до принятия решения, игнорируют интуицию и удовлетворяют личный интерес. Мы не должны, однако, предполагать, что, поскольку люди действуют незаконно или дают несвязные оправдания своим действиям, сама идея моральной способности является фикцией. Наши знания, с одной стороны, и выбор способов действия — с другой, часто оказываются не связаны между собой.

Неандертальское благосостояние

В 1993 году рок-группа Crash Test Dummies написала песню о наших эволюционных предшественниках, о пещерных людях, с припевом: «Посмотри, в моем теле части тела обезьян». Но они могли бы попутешествовать во времени несколько дольше, как это сделал экономист Кен Бинмор, когда предположил, что интуитивные представления, лежащие в основе модели социального договора Ролза, могут быть обнаружены в архитектуре нашего мышления, в схеме, оставшейся от пещерных людей[96].

Изучение образа жизни собирателей и охотников помогает проникнуть в исходный социальный договор, потому что у них нет философа, облеченного властью, который тщательно разрабатывает и затем навязывает всем правила. Собиратели и охотники образуют в значительной степени эгалитарную группу. Когда они объявляют решение, то это решение принято совместно. Фактически, как указал антрополог Кристофер Боем, когда люди достигли современной ступени развития, они полностью изменили иерархию подчинения своих родственников-приматов и лишили индивидуумов возможности повышаться в статусе. Однако, как отмечает Бинмор, эта эгалитарная система требует осторожного согласования всех факторов: «Охота и сбор как образ жизни сами по себе не гарантируют эгалитарной политической ориентации. Казалось бы, кочевой образ жизни и отсутствие хранения продовольствия служат необходимым условием и гарантом эгалитаризма. Однако это не так, поскольку после одомашнивания животных некоторые пастухи-кочевники были равноправными, а другие образовывали иерархические группы. Переход к оседлости и хранению продовольствия не приводит к исчезновению эгалитарного идеала и равноправия как принципов жизни общества. Например, соседи племени Куакиутл, такие как Толоуа и Прибрежный Юрок, также круглый год жили в деревнях и хранили продовольствие, но они не предоставляли своим вождям особых властных полномочий и были политически эгалитарными».