Мораль (май 2009)

Будь всегда мила, прекрасна
И послушна уж всегда,
Вот тогда тебя полюбят
Уж наверное навсегда
Нравятся ли тебе мои стишки?

Великие Луки, Леля Огурцова, 9-ти лет

1924 г.

В юные пионеры. Очень нужно.

Сапчаю, товарищи, что мамка у меня, будучи кулацкий элемент, торгует барахлом на рынки, я ей толкую, но без последствий, а кроме всего дергает за ухи, с чем я конечно не согласен и прошу принять меня в юные пионеры, как Ваньку и Аришку. Всегда готов!

Ленинград.

Писал Егор Сипунов. Ленинец.

В деревню Кузьмиху.

Колька! Зачем ты уехал в деревню? У нас шибко весело, и я пел. «Эй, буржуй, ставай с постели, открывай пошире двери. Во! И больше ничего». Умеют ли эту песню ребята в деревни? Напиши.

У нас народилась девченка, оченно махонькая. Вчера октябрили в клуби Нарсвязи, так что я теперь обязан поддерживать сестру Нинелу, для борьбы с капитализма твердой мозолистой рукой. Обязательно приезжай к осени в нашу школу.

Свердловск.

Твой пионер Иван Ступкин

В редакцию «Известий» (№ 167 от 24 июля)

Сегодня в 3 часа дня в сквере храма Христа Спасителя был избит мальчик сторожем сквера, так что палка сломалась, конец палки у мамы его.

Москва, Настя, Соня

Собрал Ив. Пр.

О мальчике в трусиках и мальчике в штанах

Солнце… Солнце… Солнце… Полная нагрузка летом,
Никаких сверхурочных, а работа - за совесть!
Послушайте, согретые солнечным светом,
Простую и краткую советскую повесть -
О солнце августа, о живых временах,
О мальчике в трусиках и мальчике в штанах.
По пыльной дороге, за рядом - ряд,
Ловя улыбку и хмурый взгляд,
Голые ноги
И зычный рог -
Тысячи ног,
Юнец на юнце, при юнце старшем
Проходят стремительным маршем
От солнца смуглы, от пыли серы
Пионеры!
Прямо по мостовой, отливая бронзою шей,
В трусиках синих - ватага голышей!
А рядом, на краю панели,
Где сгрудилась на момент человечья случайная каша,
Остановился прохожий Нэп,
Весь - ужас, тоска и одышка;
Справа - папаша, слева - мамаша,
А посередине - сынишка.
Папе не нравится, мама кипятится:
«Как же это - в столице, среди бела дня -
Толпа голышей? И что за зверские лица?
И что бы сказала на все заграница?
Федя, не ерзай, держись за меня!»
Покамест, оглохши от детского гама,
Папаша с мамашей прятали «Ах», -
Под солнцем полудня надвинулась драма:
Мальчика в трусиках увидел мальчик в штанах.
Среди прочего голоштанного народа
Товарищ Петька, папиросник в отставке,
А ныне пионер шестого взвода!
Голова - вихрастая редька,
Глазишки сверкают лучисто…
Узнал, кивнул, улыбнулся:
«Катись к нам, Федька!»
И на месте Федькином чисто.
Как ни искали папа и мама,
Не нашли белоштанного Феди -
Исчез, смылся, превратился в прах…
Но шагали вместе, под гром оглушительной меди,
Мальчик в трусиках и мальчик в штанах!…

Александр Флит

«Смехач», № 20, 1924

Дедушка и внучек

- Дедушка, а дедушка!

- Слышу, детка, чего тебе?

- В твоем шкафу старую газету нашел, стал читать. Да не все понял.

- Например?

- А что это, дедушка, «нэпачи» - дикие? Людоеды?

- Вроде… из рабочего человека соки вытягивали.

- Где же была милиция? И как они нападали? Шайками? Они, наверное, были татуированы, с кольцами в ноздрях и перьями в волосах, как на картинках? Дедушка, чего ты смеешься?

- Да милиция смотрела, все кому следовало смотрели, высылали их подальше…

- На их родину? В дикие места? В прерии?