Моралии на книгу Иова

52. Когда они действительно не в состоянии рассеять внимание, тогда укрывают, раскинутые на пути сети, чтобы сердце, глядя на себя со стороны и возвышая себя в том, что [им] хорошо делается, впало в грех. Насколько, начиная его (действие), сердце поступило иначе, настолько в самом действии в дальнейшем иначе, чем оно было перед этим начато, двигается. Действительно, человеческая похвала, противодействуя доброму делу, всегда изменяет ум трудящегося, и хотя бы не было бы ничего доброго на его счету, все же [одобрение] его собой услаждает. Когда ум усердно трудящегося наслаждением рассеивается, тогда же силой внутреннего рвения расстраивается. Часто со стороны нашего несовершенного благочестия [в дела праведности] изрядно привносится гнев, и пока ревность по справедливости беспорядочно расстраивает ум, благосостоянию внутреннего мира гнев наносит ущерб. Часто за слабостью сердца следует скорбь, как бы привнесенная со стороны, так вот, всякое дело, которое ум начинает с добрым намерением, она покрывает покровом грусти. Подчас скорбь настолько вяло прогоняется, насколько серьезно подавленному уму подчиняется. Напротив, большая радость всегда подчиняется доброму делу, и тогда как она больше идет к лицу уму, нежели перестать веселиться, то от доброго дела всю тяжесть подавленного состояния прогоняет. И поскольку псалмопевец поистине ясно увидел сети для начинающих свой путь, и будучи исполненным пророческого духа, верно сказал: «На пути там, где я ходил, скрыли сети для меня» (Пс. 141:3). Насколько хорошо и глубоко Иеремия проникает [своим взглядом в суть совершающихся событий], настолько он постарался описать происходящее в мире, и этим указал, что внутри у нас самих происходит, говоря: «Пришли из Сихема, Силоама и Самарии восемьдесят человек с обритыми бородами, в разодранных одеждах, изранившие себя, с дарами для жертвы в Дом Господень. Исмаил, сын Нахании, вышел, тача, из Мафсаифы навстречу им. И когда встретил их, то сказал им: Идите к Годолии, сыну Ахикама. И как только они вошли в середину города, убил их» (Иер. 41:5–7). Конечно, бороду бреют те, кто приобретает собственными силами для себя надежду. Одежды раздирают те, кто для себя ничего не жалеет при порче внешней красоты. Идут, чтобы принести в Дом Господень Ливан и дары те, кто обещает в жертве Богу явить свою молитву, соединенную с делами. Но, однако, если они на пути самого святого благочестия не умеют осторожно озираться вокруг себя, то Измаил, сын Нахании, идет им навстречу, так как, бесспорно, какой-либо злой дух по примеру своего предшественника сатаны, рожденный в заблуждении по причине гордости, становится возле сетей обмана. О чем хорошо было сказано: «Вышел, тача». Потому как, дабы превзойти набожные умы и, убив, уничтожить, он скрывается под покровом добродетели, и когда делает вид, что истинно находится в согласии с плачущими, тогда, будучи спокойно допущенным к внутреннему [миру] сердца, убивает то, что, скрываясь в глубине сердца и относится к добродетели. Обычно он с клятвой обещает вести дальше к высокому. И поэтому написано, как он сказал: «Идите к Годолии, сыну Ахикама». Ведь так же [злой дух] когда предвозвещает наилучшее, тогда обходит молчанием наихудшее. О чем прямо сказано: «И как только они вошли в середину города, убил их». Следовательно, он мужей, пришедших для принесения даров Богу, в середине города убил, поскольку умы, преданные делам божественным, если не осмотрительностью себя не ограждают, то через врагов, укрывающих [сети], в то время, как несут жертву благочестия, на самом пути губят жизнь. Они не избегнут руки этого врага, если как можно скорее не прибегнут к покаянию. Поэтому далее хорошо прибавлено: «Нашлись же среди них десять мужей, которые сказали Измаилу: Не убивай нас, потому что у нас есть в поле скрытые кладовые с пшеницей, ячменем, маслом и медом. И он не убил их» (Иep. 41:8). Скрытые кладовые в поле — это надежда на покаяние, которая потому незаметна, что находится в как бы изрытой земле сердца. Следовательно, кто имеет в поле кладовые, тот спасся, так как кто после греха своей неосторожности прибегает к плачу покаяния и, будучи захваченным, не умирает.