Моралите

В этой новой Игре я опять был Добрым Советником. Как и раньше, я должен был дать наставления мальчику перед тем, как он отправился в дорогу, и я стоял наготове в сутане и в черной шляпе. Глядя в щелку, где смыкались сукна, я смотрел, как в ворота входят люди. Стивен все еще оповещал об Игре, а Маргарет собирала деньги, и слуга хозяина гостиницы стоял рядом, следя за каждым движением ее рук. Но и нам была польза от этого малого: он знал тех, у кого в гостинице было дело, и тех, кто только ссылался на дело, чтобы не платить за вход. Кроме того, он не впускал известных буянов и уже напившихся забулдыг, а Маргарет вряд ли с ними управилась бы.

Люди входили чинно. Но в воздухе ощущалось ожидание, причем не просто предвкушение Игры. Казалось, они сходятся на собрание, в котором каждый примет участие.

— Слишком что-то они тихие, — сказал Соломинка, уже в чепчике и подбитом платье матери мальчика.

Прыгун стоял рядом с ним в бурой куртке Томаса Уэллса.

— Они будто в церковь входят, — сказал он.

— Стивену пора бы подойти, — сказал я, — не то он не успеет переодеться для сцены в харчевне.

Нам всем было не по себе, хотя проявлялось это по-разному. Мартин вышел вперед произнести Пролог все еще в своей обычной одежде и без маски. Он сочинил новые слова, хотя и не сказал нам какие. Быть может, только теперь, когда они огласили двор, я полностью понял, на что мы решились.

Почтенные, обдумали мы снова
Свершение в лесу убийства злого.
Казалось ясным всем вам, что оно
Той женщиною было свершено…

Но передумывать было поздно, оставалось только продолжить Игру. Мы начали, как и раньше, с того, как мальчику доверили деньги и он ушел с ними. Однако на этот раз требовалось продлить мои наставления. Так указал Мартин.

— Теперь, когда на исход Игры брошено сомнение, — сказал он, — их любопытство разгорится только пуще, если заставить их подождать.

А потому Тобиасу в маске демона, держащему палку с привязанным к ее концу надутым бычьим пузырем, пришлось теперь присоединиться к нам. Томас Уэллс будет слушать меня, кивать и показывать, что мои слова его убедили. Но тут ко мне сзади подкрадется демон, ударит меня пузырем, и я брошусь в погоню за демоном, а тем временем женщина завершит свою пантомиму наслаждений, и Томас Уэллс шагнет к ней, но тут его остановят новые мои увещевания. Движения и жесты оказались очень удачными и вызвали смех, что всегда приятно, ибо указывает на интерес зрителей, но и страшно, если смеются многие — тогда это море с буйными волнами. Комедианты плывут, качаясь на них вверх-вниз, и если теряют власть над ними, идут ко дну.

Смех звучал вблизи и вдали, будто к уху прижималась раковина. Я двигался перед людьми и пытался исполнять свою роль как мог лучше. Но в моих движениях я не был свободен и уверен — слишком мало времени оставалось для предварительных упражнений, и сочетать все в гармонии было непросто: слова увещеваний, которые я произносил, едва они приходили на ум, жест нежданного испуга при ударе пузырем, покачивание, поворот, расслабленный знак кистями — готовность дать сдачи, неуклюжая погоня. И все это следовало проделывать медленно, чтобы дать время Соломинке для пантомимы наслаждений.

— Ты должен двигаться, будто со слабой повязкой на глазах, — сказал мне Мартин. — Ты видишь, но смутно. Тогда твои движения станут неуверенными, шарящими, а это тебя замедлит и даст Соломинке нужное время. А твоя неуклюжесть сделает демона словно бы более ловким.

И я попробовал делать так. Притворная подслеповатость словно отдаляла меня от зрителей, и меня это радовало: ведь я был без маски и открыт их взглядам. Сказать правду, особого притворства тут не было: мой взгляд хватал недалеко и кончался, где кончались наши двигающиеся перед нами тени, и не достигал лиц зрителей. Я повернулся от движущихся теней к дрожащему свету факелов на стене. Я почувствовал удары демона, я неуклюже кинулся в погоню, опомнился, нашел подходящие слова из Евангелия от Матфея:

— Томас Уэллс, иди прямой стезей, что ведет к спасению, не сворачивай с нее. Это голоса Сатаны соблазняют тебя сладкими словами, обещаниями наслаждений. О грешная душа, не сходи с узкого пути…

Среди зрителей послышались голоса. Один, самый настойчивый, выкрикивал мне советы. Всегда находится такой, кому кажется великой шуткой давать Доброму Советнику непристойные советы.

— Вырви-ка у него палку, сэр поп, и загони ему в задницу, — вопил дурень, и одни захохотали, а другие зацыкали на него. Он отвлекал внимание от Игры, и это могло привести к беспорядкам, ведь люди уплатили за то, чтобы смотреть представление.