Морально-боевое состояние российских войск Западного фронта в 1917 году

Основными причинами неудач являлись поспешность проведения операции, до завершения полной подготовки к ней (не хватало снарядов, особенно для тяжелой артиллерии, винтовок и шанцевого инструмента), в неподходящий момент по времени (наступавшая весна) и неподходящей этому времени местности (низина с многочисленными озерами, речками, болотами, кустами и лесами), а также неумелое управление войсками.

Большими потерями солдат русской армии, понесенными в Нарочской операции, были спасены французы от разгрома и, возможно, Париж от захвата германцами, так как последние с самого начала операции были серьезно встревожены активностью русских на этом участке фронта. В течение всей операции германское командование вынуждено было подбрасывать сюда подкрепления.

Огромной потерей для войск в результате Нарочской операции явилось падение их морально-боевого духа. Солдаты, испытавшие тяготы и лишения наступательных действий, видевшие бессмысленную гибель множества людей – своих сослуживцев, товарищей, во многом обусловленных необеспеченностью наступавших боевыми средствами, бестолковостью распоряжений и приказов высшего командования, скрыто выражали свое недовольство. Особенно это проявлялось в письмах, на что неоднократно указывала в своих сводках военная цензура. Например, в одной из таких сводок за март 1916 г. военный цензор отмечал «угнетенные письма», в которых солдаты «затрагивали эти бои, жаловались на большое количество у противника пулеметов и артиллерии»[42]. В сводке за апрель отмечалось, что «еще продолжают встречаться упоминания о мартовской операции. В письмах из района Постав попадались выражения неудовлетворения, якобы плохим руководством здесь боем, а также намеки на какое-то, будто бы имевшее тут место, предательство»[43].

Уже через две недели после Нарочской операции объединенное командование англо-французских войск, ссылаясь на принятые 12 марта 1916 г. на межсоюзнической конференции в Шантильи решения о координации военных действий, просило Верховное командование русской армии ускорить подготовку очередного наступления.

В связи с этим 14 апреля 1916 г. на совещании в Ставке Верховного главнокомандующего в Могилеве под председательством Николая II обсуждался план будущей операции. Согласно плану, войска Западного фронта должны были нанести главный удар из района Молодечно в направлении Вильно. Войскам соседних – Северного и Юго-Западного – фронтов отводилась вспомогательная роль. Однако главнокомандующий фронтом генерал А. Е. Эверт, ссылаясь на слабую подготовку войск, отложил наступление. Только 15 июня силами гренадерского корпуса была сделана неудачная атака в направлении Баранович. Это дало генералу Эверту основание потребовать отложить наступление и дать время на его подготовку.

Неудачным было и наступление 3 июля, которое привело к большим потерям. Оно не оказало никакого влияния на наступательные действия войск Юго-Западного фронта, которые в это время осуществляли знаменитый Брусиловский прорыв и нуждались в поддержке. За девять дней боев под Барановичами 4-я армия Западного фронта потеряла убитыми, ранеными и пленными около 80 тысяч солдат и офицеров[44]. Неудачные, с большими потерями наступления войск 4-й армии оказали отрицательное влияние на настроение солдатских масс. «Неудача операции лета 1916 г. (к ней относились и наступления войск 4-й армии в Барановичском направлении. – М. С.), по признанию генерала А. С. Лукомского, имела своим последствием не только то, что этим затягивалась вся кампания, но кровопролитные бои этого периода очень дурно отразились на моральном состоянии войск»[45].

Уже в начале 1916 г. солдатам стало ясно, что война затянется на неопределенный срок. Как свидетельствуют сводки военной цензуры, уже в апреле в письмах солдаты «мир нередко приурочивали к поздней осени, но высказывалось мнение, что война продлится еще год и более»[46]. Однако настроение солдат, по словам военных цензоров, «продолжало оставаться бодрым, в ожидании скорых и решительных боев», заметно было «стремление довести войну до полной победы над врагом».

Несколько иным, по сведениям военной цензуры, было положение в тылу. Давая характеристику поступавшей из империи на фронт корреспонденции, военные цензоры отмечали сообщения в письмах о понизившемся настроении в Петрограде, откуда «больше всего писали о влиянии немецкой партии», а отставка военного министра В. А. Сухомлинова «явилась лишним поводом к мрачным предположениям». Кроме того, отмечались «жалобы на дороговизну», отсутствие предметов первой необходимости, что ложилось «тяжелым бременем не только на сельское и рабочее население, но и на более зажиточные слои и озлобляли население», на «притеснения со стороны местных властей». В одном из писем, задержанных цензурой, «утверждалось, что в тылу очень ярко выражается ропот и даже возмущение по поводу так долго затянувшейся войны»[47].