Морально-боевое состояние российских войск Западного фронта в 1917 году

Следует сказать, что и в войсках фронта, судя по сообщениям военной цензуры, не остались без внимания и нашли отражение в письмах недостаток обмундирования и сапог, замена последних лаптями, в отдельных соединениях невыдача сахара, хлеба, уменьшение порций мяса, а затем замена мяса рыбой. Последнее обстоятельство, как отмечалось в сводке за май, «вызвало многочисленные жалобы из разных частей фронта»[48].

Между тем продолжавшаяся война требовала все новых материальных затрат и еще больших людских пополнений. Так, если в 1915 г. было мобилизовано в войска более 4 миллионов человек, то в 1916 г. – около 5 миллионов призывников[49]. Только из белорусских губерний к осени 1917 г. было мобилизовано 634 400 человек[50].

Все новые и новые массовые мобилизации обескровливали тыл, приводили в упадок производительные силы страны, особенно сельское хозяйство. По причине нехватки рабочих рук и тягловой силы (фронт мобилизовал более 2,5 миллиона лошадей) в 1916 г. произошло значительное сокращение посевных площадей основных производственных культур, а выращенный урожай не был полностью и своевременно собран. Все это привело к острому недостатку продовольствия и фуража, сокращению поголовья скота, в конечном счете разорению белорусской деревни.

В прифронтовых губерниях Беларуси, переполненных воинскими частями и беженцами, почти повсеместно не хватало хлеба, соли, мяса. Истощались запасы, до минимума сократился подвоз продовольствия. Достаточно сказать, что для нормального снабжения населения Витебской губернии в октябре – ноябре 1916 г. требовалось 1188 вагонов продовольствия, фактически же было завезено только 211[51].

Ухудшалось положение солдат на фронте. Даже при наличии продовольственных фондов в глубинных районах страны из-за развала на транспорте в ноябре 1916 г. было погружено для армии 73,7 % вагонов продовольствия и фуража от положенного количества, а в декабре – только 67 %. «Вместо того, чтобы иметь месячный запас, мы живем ежемесячным подвозом. У нас недовоз и недоед, что действует на дух и настроение… Раскладка сокращена так, что дальше идти нежелательно», – заявлял на совещании в Ставке в Могилеве 17–18 декабря 1916 г. главнокомандующий Западным фронтом генерал А. Е. Эверт[52].

Однако, несмотря на такие тревожные сигналы, положение со снабжением войск продовольствием все ухудшалось, приближаясь к кризисному. Начальник этапно-хозяйственного отдела 3-й армии в телеграмме от 3 февраля 1917 г. главному начальнику снабжения армий Западного фронта с тревогой сообщал, что «за последнее время мяса прибывает только 25 % суточной потребности. Подвоза скота тоже нет. Если подвоз скота и мяса не будет усилен немедленно, то через 2–3 дня армия окажется в крайне нежелательном положении в отношении снабжения мясом». В заключение он просил принять срочные меры[53].

Ответ на телеграмму не обнадеживал. Главный начальник снабжения армий фронта генерал Немов констатировал: «Подвоз мяса и скота из империи крайне неудовлетворителен… Главное затруднение в перевозке. У вас 30 000 пудов рыбы, которую пока и расходуйте». Кроме того, «по крайней нужде» он предлагал реквизировать у населения[54].

В начале 1917 г. на Западном фронте катастрофически не хватало и других видов продовольствия. Генерал Немов, 22 февраля с тревогой сообщая главнокомандующему фронтом Эверту о том, что «некоторые войсковые части давно уже едят только рыбу, за недостатком мяса и жиров», добавлял при этом: «Вместо крупы войска получают чечевицу, а в последнее время вместо полной дачи хлеба – сухари». Недопоставлялись чай, сахар, сушеные овощи[55]. «Систематический недовоз на фронт продовольственных продуктов, – констатировал в очередном донесении в первых числах марта 1917 г. главный начальник снабжения армий Западного фронта главнокомандующему фронтом, – довел запасы базисных магазинов до крайнего истощения. Если в ближайшее время не будет усилен подвоз, то войска вынуждены будут расходовать неприкосновенные запасы, так как в наличии на фронте ни муки, ни сухарей почти уже нет»[56].

Командование делало попытки восполнять недостающее продовольствие путем реквизиций у местного населения. Например, командующий 3-й армией 16 февраля отдал приказ производить реквизицию скота на мясо у земств Могилевской губернии. Следует отметить, что местное население, особенно в городах, голодало не меньше, чем на фронте. Например, в начале 1917 г. выдача продуктов по карточкам жителям Минска и других городов не оккупированной части Беларуси сократилась до минимума и составляла в Минске 4 кг ржаной и до 2 кг пшеничной муки и 400 г крупы, а в феврале – всего только 1 кг ржаной муки[57]. В Беларуси, как и в крупнейших промышленных центрах страны – Петрограде, Москве, других городах, разразился сильный продовольственный кризис. Надвигался голод.