Морально нечестивый by Верóника Ланцет

— Отец. — Он приветствует своего отца наклоном головы.

Влад немного ниже меня ростом, с темными волосами и черными глазами. Такие черные, что кажутся бездушно-пустыми. Его цвет лица в сочетании с чертами лица делают его похожим на куклу. Безжизненная кукла, которая все еще двигается. Не знаю почему, но при одном взгляде на него у меня по позвоночнику пробегает дрожь. В отличие от отца и Пахана, в его глазах нет того злобного холода. Нет, они просто мрачные.

Пахан, кажется, удовлетворен этим жестом покорности и кивает одному из мужчин за дверью. Вскоре двое охранников вводят в комнату человека. Он дергается, и охранники привязывают его к стулу. Один взгляд на взрослых, и я вижу, что они наслаждаются происходящим. Я догадываюсь, что сейчас произойдет.

— Джованни, он весь твой. Пока что, — говорит пахан, и на лице отца появляется улыбка. Он подходит к столу и берет что-то... кажется, нож. 

— Феликс, ты должен был знать, что это случится, когда выдал наши секреты. — Отец делает несколько шагов, пока не оказывается перед мужчиной. Он держит нож так, что лезвие отражает свет, а затем проводит им по щеке Феликса ласкающим движением. 

— Посмотрим, что ты скажешь в свою защиту. — Он вытаскивает кляп изо рта мужчины, и тот сразу же начинает что-то говорить. 

— Это было не… — Отец, воспользовавшись этим, хватает его за язык и одним быстрым движением отрезает его. С отвращением глядя на кусок плоти в своей руке, он отбрасывает его назад, и тот падает к моим ногам. 

— Думаю, ты сказал достаточно, — говорит отец, смеясь над собственной шуткой. Пахан тоже присоединяется, как и охранники, сидящие рядом с дверью. Взгляд Влада сосредоточен на крови, капающей изо рта мужчины. 

— Здесь нет такого понятия, как помилование. — Отец смотрит на меня, когда говорит это. Я поднимаю голову выше и стараюсь не показать, что меня задевает происходящее. 

Я сохраняю спокойствие и самообладание, наблюдая за тем, как отец калечит мужчину, время от времени смеясь над нездоровой шуткой. 

— Вот и все. — Отец бросает нож на землю и берет белую тряпку, чтобы вытереть руки от крови.

Заключенный корчится на полу, несколько пальцев разбросаны вокруг него, его глаз вывалился из глазницы. Он еще жив, но едва ли. 

Отец подмигивает Пахану и устраивается поудобнее, меняясь ролями. 

Пахан медленно оценивает ситуацию и берет со стола дрель.

— Смотри и учись, мальчик. — говорит отец. 

Я возвращаю свое внимание к Пахану.

— Некоторые участки тела приносят больше боли, чем другие. Это не просто пытка. Это урок того, что произойдет, если ты предашь нас. 

Одной рукой он берет ногу Феликса и поднимает ее вверх. 

— Смотри сюда, свод стопы - очень чувствительная область. — Он начинает сверлить и, найдя среднюю точку в своде стопы, вводит туда сверло. Феликс задыхается от боли, издавая сдавленный звук по мере продвижения сверла, пока головка не исчезает внутри стопы. Боль должна быть невыносимой, потому что в какой-то момент он теряет сознание.

— Черт! — ругается Пахан, когда понимает это. 

— Прикончи его и давай есть, — жалуется отец, явно не впечатленный тем, как все обернулось. Пахан разочарованно качает головой и, взяв небольшой топор, отсекает голову от тела. 

— Давайте есть!

Обед — это еще хуже, чем смотреть, как кого-то пытают, если это вообще возможно. Влад молчит, как и раньше, иногда задерживая на чем-то взгляд. Отец и Пахан шумят и никак не могут заткнуться. Можно подумать, что, хотя бы во время трапезы они замолчат о своих развратных действиях, но для них это просто еще одна возможность посоревноваться за звание самого аморального в комнате. Иначе я не могу объяснить, зачем им говорить о мужчинах, которых они убили, о шлюхах, которых они трахали, и о деньгах, которые они заработали... все это, конечно, незаконно. Подробности - это то, что я не хочу слышать, поэтому я изо всех сил стараюсь отгородиться от всего и сосредоточиться на еде. Жаль, что даже аппетит пропал. 

Когда мы закончили, я удивлен, что мы вернулись в подвал. Еще больше мне приходится удивиться, когда вижу, что вместо мертвого заключенного там находится новый. Этот вполне живой и напуганный. 

Пахан объясняет, что теперь время на нашей стороне, точнее, на моей, поскольку Влад, вероятно, и глазом не моргнул бы, убив этого человека - по крайней мере, из того, что я слышал.

Отец опускает голову и шепчет мне на ухо. 

— Не разочаровывай меня, иначе ты пожалеешь об этом.

Слегка агрессивно похлопав меня по спине, отец и Пахан выходят из комнаты, оставляя меня с Владом, один на один. Я смотрю на стол, потом на пленника, пытаясь заставить свое тело двигаться и делать то, что хочет от меня отец. Но я не могу. 

Я беру нож и секунду смотрю на него, заставляя себя сделать это, зная, что произойдет, если мне не удастся сделать это. Влад делает шаг вперед и наклоняет голову, изучая меня. 

— Ты ведь не собираешься этого делать? — Его голос такой же пустой, как и его глаза. В нем нет ни следа эмоций. 

Не дожидаясь моего ответа, он выхватывает клинок из моей руки и непринужденно идет к пленнику.