Морально нечестивый by Верóника Ланцет

— Лина, что ты... — начинает Марчелло, но я не даю ему закончить. Я поднимаюсь на цыпочки, чтобы поцеловать его. Когда наши губы соприкасаются, он издает глубокий стон, а его руки обхватывают мою талию, притягивая меня к себе.

Он уже твердый. Я чувствую, как он упирается в мой живот, и это еще больше упрощает мой план.

Разрывая поцелуй, я опускаюсь на колени. Его глаза темнеют, когда он смотрит, как я беру его в руки. Я касаюсь его члена, как он учил меня, вверх и вниз. Его голова откидывается назад, с губ срывается тихий звук.

— Лина, — произносит Марчелло с придыханием, и то, как он реагирует на мои начинающие прикосновения, придает мне еще больше уверенности.

Я наклоняю голову и открываю рот, принимая его внутрь. Он мягкий и в то же время твердый, и это совсем не неприятно. Мой язык вытягивается, чтобы поласкать кончик, а рука Марчелло тянется к моим волосам, внезапно побуждая его к действию. Я открываю рот шире, чтобы принять его целиком, но мне удается пройти только половину пути, когда у меня начинается рвотный рефлекс.

Он, должно быть, услышал меня, потому что отпустил, сделав шаг назад.

— Лина... что ты делаешь? — его лицо выражает ужас.

— Я хочу доставить тебе удовольствие. — Я поднимаю глаза, смущенная его внезапной вспышкой.

— Зачем ты это делаешь? — Марчелло качает головой. Остановив воду, он выходит из кабинки.

— Я... я сделала что-то не так? — спрашиваю я, немного нервничая. Я все еще стою на коленях, боясь, что, если я попытаюсь встать, то мои ноги превратятся в кашу.

— Это не ты. Ты не должна этого делать... Проклятье, —бормочет он, его рука тянется к полотенцу. Он обернул его вокруг своей талии, его член все еще заметно возбужден.

— Но в прошлом тебе это нравилось. — Видя, что он собирается уходить, слова вылетают у меня изо рта прежде, чем я успеваю подумать.

— Что ты имеешь в виду? — он останавливается, сузив на меня глаза, и я вдруг чувствую себя незащищенной.

— Это не имеет значения, — шепчу я, немного смущенная тем, что позволила словам Козимы отравить мой разум, когда Марчелло, кажется, ненавидит это.

— Нет, пожалуйста, скажи мне, что ты имела в виду. — Он наклоняется.

— Козима рассказала мне о твоем прошлом, — признаюсь я. — Об оргиях. И я подумала...

— Оргии. — Он сухо рассмеялся. — И что ты подумала? —Он поднимает бровь.

— Что это то, чего ты хочешь. — Я опускаю взгляд, меня гложет стыд. — Я не могу сделать это для тебя... но, возможно, есть другие способы доставить тебе удовольствие. — Объясняю я, но он останавливает меня.

— Лина, посмотри на меня. — Его голос мягкий, и я так и делаю. — Что бы ни сказала тебе Козима... у любой правды всегда есть разные стороны. Я делал вещи, за которые мне стыдно, и не собираюсь лгать, но это в прошлом. Я не был ни с кем более десяти лет. Я похож на человека, которому нужны оргии?

— Нет, но... ты не мог никого трогать. А если бы мог? Трогать других, я имею в виду. Ты бы это сделал?

— Нет. — Он отвечает еще до того, как я заканчиваю свой вопрос.

— Нет?

— Нет, потому что это была не та женщина, которую я любил. — Его слова ударяют меня прямо в грудь. Я теряю равновесие и падаю на задницу.

— Женщина, которую ты любил, — повторяю я оцепенело. — Кто она была? — я сразу же задаю вопрос. В моем сердце образуется пустота, когда я думаю о том, что он любит кого-то другого.

Есть ли у меня хоть один шанс?

В его глазах появляется печаль, и он быстро отводит взгляд. Встает.

— Может быть, я расскажу тебе. Когда-нибудь. — Он поворачивается, чтобы уйти.

Я все еще ошеломлена таким поворотом событий. Марчелло любил кого-то. Может быть, он все еще любит. А я уже слишком глубоко погрузилась; мои чувства к нему растут с каждым днем.

Я встаю, собираюсь что-то сказать, но тут вижу его удаляющуюся фигуру. Ужас - это преуменьшение того, что я чувствую. Его кожа полностью изуродована, спина испещрена шрамами - старыми, новыми и промежуточными.

Я задыхаюсь, подношу руку ко рту.

Господи! Что с ним случилось?

И тут я понимаю, что за все время, что мы были вместе в постели, я ни разу не видела его спину. Он намеренно скрывал от меня свои шрамы.

Но почему?

Еще одна истина возникает в моем сознании. Я ничего не знаю о своем муже, не так ли?

 

 

Глава 22 

Марчелло

 

Я возвращаюсь в свою комнату, пока не нанес непоправимый ущерб моим отношениям с Каталиной.

Черт побери!

Мои пальцы сжимаются в кулак, и я бью стену, глубоко вздыхая от ощущения боли. Мне это нужно.

Я заслуживаю этого.

О чем она думала, пытаясь доставить мне удовольствие? Милая, невинная Каталина, стоящая передо мной на коленях. Сколько раз я представлял себе именно это? Но видеть ее там, захлебывающейся моим членом из-за чувства долга? Я не мог позволить ей сделать это.

А потом ей пришлось упомянуть об оргиях. Я хочу посмеяться над этим. Она действительно думала, что я хочу иметь хоть какое-то отношение к этим развратам. Если бы она только знала...

Я качаю головой, почти забавляясь иронией.