Морально нечестивый by Верóника Ланцет

— Нет. — Его выражение лица серьезно. — Слишком искусственно. Нам нужно что-то более мощное. Мифическое.

— Хм, — хмыкаю я, но не совсем воспринимаю его всерьез.

— Химера, — внезапно говорит он.

— Химера?

— Существо, состоящее из слияний. Не целое, но и не лишенное. И более всего — ужасающее. — Влад поворачивается ко мне, ожидая моего ответа.

— Химера, — повторяю я, проверяя название. В греческой мифологии это был огнедышащий гибрид животного, который внушал людям страх.

Неплохо... совсем неплохо.

Потому что я стану таким же. Имя, которого так боялись, почти мифическое по своей репутации.

 

 

Глава 21 

Каталина

 

В моём животе нарастает чувство страха. Я беспокойно ворочаюсь в постели, пытаясь уклониться от того, что, как я знаю, должно произойти. Даже в сонном состоянии я могу распознать признаки. Пот стекает с моего лба. Мои кулаки сжимаются по бокам в попытке предотвратить это.

И вдруг я там. В той комнате. Лицом вниз, привязанная к столу.

Мое сердце громко бьется. Мне кажется, что я слышу голоса, но не могу сосредоточиться на том, что они говорят. Не тогда, когда боль разрывает мою спину. Мне известно, что я теряла сознание и раньше, и уже некоторое время нахожусь то в сознании, то без него. Но боль всегда присутствует.

Я двигаюсь против своих границ и стону в агонии.

Когда же это закончится?

Потом кто-то оказывается рядом со мной, гладит меня по волосам и предлагает что-то выпить. Я едва могу разглядеть фигуру, но в его глазах мерцает янтарь. Мне так хочется пить, что я пью с жадностью, хотя из-за моего положения жидкость с трудом проходит через горло, много ее проливается мне на лицо и на волосы.

Я резко выдыхаю, почти задыхаясь.

Я дважды моргаю, мое зрение затуманивается. Как будто все движется вместе со мной.

Что они мне дали?

Я смутно осознаю, что кто-то развязывает мои путы, а затем стаскивает меня наполовину со стола. Платье, которое было на мне, внезапно поднимается на бедра, и кто-то трогает меня там.

Я едва могу двигаться, мое тело слишком вялое.

Я даже не сопротивляюсь, когда в мое тело вторгаются. Даже в своем затуманенном сознании я чувствую боль от того, что меня разрывают пополам. Она острая, такая острая. Мои глаза жжет от непролитых слез, рот открывается для крика, который никак не может вырваться.

Потом все прекращается.

Я почти вздыхаю от облегчения. Но надеяться еще рано.

Холодный металл ударяет меня под подбородок. Я пытаюсь разобрать, что происходит вокруг, но металл продолжает угрожающе вгрызаться в мою плоть.

Неужели я умру?

Они собираются застрелить меня. Вот и все. Внутри у меня буря, но снаружи я не могу пошевелить даже пальцем.

Пистолет остается на месте, приклеенный ко мне.

Затем боль возобновляется.

Входит и выходит.

Я вскакиваю с кровати, тяжело дыша, похлопываю себя по спине, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.

Это был всего лишь кошмар... тот самый кошмар, который снится мне с той ночи. Мои глаза затуманены от слез. Я думала, что прошла через это... Я думала, что наконец-то оставила это позади.

— Лина? — спросил Марчелло, приподнявшись на кровати. — Что случилось?

— Ничего. — Я качаю головой и пытаюсь успокаивающе улыбнуться. Он хмурится, не совсем понимая мое объяснение. Его рука тянется к моей шее, чувствуя влагу, прилипшую к коже.

— Лина, что случилось? — он притягивает меня ближе к себе, его руки обхватывают меня.

— Мне приснилась та ночь, — шепчу я. Марчелло застывает рядом со мной.

— Ты хочешь поговорить об этом? — он проводит губами по моему лбу.

— Я мало что помню. Все в тумане. У меня есть некоторые воспоминания и... боль. — Я вздрагиваю, вспоминая это. Марчелло не спрашивает дальше, и я прижимаюсь к нему ближе, чувствуя себя сразу более спокойно.

Я ценю то, что он никогда не спрашивал меня о том, что произошло, или об отце Клаудии. Энцо, должно быть, рассказал ему краткую версию, и он был достаточно любезен, чтобы не поднимать эту тему. Он ни разу не пристыдил меня за это.

— Теперь ты в безопасности. Я буду оберегать тебя, обещаю тебе. — Искренность в его голосе вызывает дрожь по позвоночнику.

Я поворачиваю голову и целую его, желая забыть обо всем. Он, должно быть, чувствует, что во мне что-то изменилось, потому что кладет меня на спину и накрывает своим телом.

— Сделай меня своей. — Я открываюсь ему, побуждая его к действию.

— Ты — моя Лина. — Его рука ласкает мое лицо, его глаза смотрят на меня с интенсивностью, которая почти пугает меня. — Ты всегда будешь моей.

 

 

 

— И ты правда думаешь, что Сиси пойдет на это? — я хмурюсь и начинаю вышагивать. Марчелло неожиданно позвонил Бенедикто и пригласил к себе.

— У меня был короткий разговор с ней, и я объяснил, что нам нужно следить за Гуэрро, чтобы выяснить, не имеют ли они отношения к убийству монахини. Она был не слишком против и сказала, что будет вести себя как можно лучше.

— Ты также предупредил ее об их сыне?

— Я сказал ей, чтобы она была добра к нему, — сказал Марчелло и подошел к ней, чтобы надеть галстук.

— Я все еще беспокоюсь. Я не хочу, чтобы Клаудия была рядом, когда они приедут.