Морально противоречивый by Верóника Ланцет

Все мое тело напряжено, и я знаю, что не могу терять ни секунды.

Впиваясь пальцами в ее щеки, я поднимаю ее над своим членом и ввожу в нее одним толчком.

Из нее вырывается низкий стон, когда я толкаюсь в ее тело, чувствуя, как она выжимает из меня жизнь, ее маленькое тугое тело принимает меня так глубоко, что мои яйца встречаются с ее задницей, громкий звук отдается в воздухе, когда плоть встречается с плотью.

— Блядь, — проклинаю я, ясность и замешательство одновременно поселились в моем сознании.

Как одержимый, я крепко сжимаю ее бедра, врываясь в киску с такой силой, что головка моего члена ударяется о заднюю стенку ее лона.

Откинув голову назад, она издает придушенный стон, еще крепче сжимая мои руки для поддержки.

— Сиси, — слышу я свой собственный голос, произнося ее имя, и мои толчки становятся все быстрее.

В глубине души я знаю, что не был нежен, слишком много агрессии выплескивается из меня, когда я маневрирую ею.

Но даже этого недостаточно.

Мне нужно глубже. Быстрее. Сильнее.

— Да, — кричит она, когда я встаю, увлекая ее за собой, ее тело все еще скользит вверх и вниз по моей длине. Она такая чертовски мокрая, ее соки покрывают мой член и стекают по яйцам.

Все еще держа Сиси за талию, я усаживаю ее на стол и ее спина ударяется о холодную поверхность, когда я практически разрываю ее верх.

Я завороженно наблюдаю, как сиськи моей женщины подпрыгивают вверх и вниз при каждом толчке, и не могу удержаться, когда мои руки смыкаются над ними, играя с ее сосками.

— Черт возьми, Сиси, — ворчу я, ее глаза полузакрыты, дыхание сбивается при каждом ударе в глубину ее лона, — Не думаю, что в моей жизни было что-то более жесткое, — говорю я ей, мое дыхание становится все более тяжелым.

Следы моих рук уже видны на ее теле, глубокие, красные следы от пальцев, которые показывают, что с ней обращались грубо, и это только заставляет меня хотеть заклеймить ее еще больше.

— Влад, — начинает она, едва в состоянии говорить, мои толчки становятся все быстрее, стол дрожит под ударами. В сочетании с тем, что мы находимся в воздухе, ощущения совершенно умопомрачительные. — Это слишком, — выдыхает она, — слишком хорошо... слишком...

Она теряет контроль над собой, ее крики усиливаются, ее руки хватаются за край стола, когда она пытается заземлиться, каждый сильный толчок грозит отправить ее за стол.

Я провожу одной рукой по ее животу и спускаюсь к ее киске.

Видя, как ее красивые губы открываются для меня и заглатывают меня целиком, я нахожусь на грани.

— Почувствуй это, Дьяволица, — я беру ее руку и подношу к основанию своего члена. — Почувствуй, как я тебя трахаю.

Она обхватывает своими маленькими пальчиками мою толщину, чувствуя скользкую кашицу, созданную ее киской, когда она двигает рукой вверх и вниз по моей длине, дроча меня, когда кончик движется круговыми движениями у ее входа, растягивая и стимулируя чувствительную область.

— Почувствуй, как твоя киска принимает меня так чертовски глубоко, — я снова хватаю ее руку, на этот раз прижимая к нижней части ее живота одновременно с тем, как я полностью погружаюсь в нее, ноги Сиси обхватывают мою талию, когда мои яйца шлепаются о ее задницу.

Я даю ей почувствовать контур моего члена через ее живот, головка слегка толкается каждый раз, когда я вхожу в нее.

— Ты такой большой... — хнычет она, глядя вниз на свой живот и на то, как мой член прилегает к ее внутренностям. — Боже, я чувствую тебя в своей душе, — вздыхает она, ударяясь головой о стол и раскачиваясь в стороны. Я цокаю, предупреждая ее об ошибке.

— Что я сказал о боге? — игриво спрашиваю я.

Я провожу большим пальцем по ее клитору, медленно дразня его, ее спина выгибается на столе, и все тело замирает. Ее стенки сжимаются вокруг меня, крепко обхватывая, а внезапное освобождение заставляет ее кричать о пощаде.

— Еще нет, Дьяволица. Еще нет, — усмехаюсь я, видя, как румянец охватывает все ее тело, лицо краснеет, она тяжело дышит, бессвязные звуки вылетают из ее губ.

— Итак, кто твой бог? — Я продолжаю гладить ее маленький клитор, наслаждаясь тем, как она продолжает спазмировать, умоляя меня остановиться.

— Ты. Только ты, — задыхается она, — ты мой бог. Мое все, — задыхаясь, заканчивает она, когда очередной оргазм настигает ее.

Она так чертовски отзывчива, так оживает в моих объятиях.

И у меня есть только одна цель в жизни - видеть ее удовольствие. И это значит, что я никогда не остановлюсь. Пока она не получит столько оргазмов, что не сможет двигаться. Это единственное доказательство, которое мне нужно, чтобы знать, что я делаю свою работу правильно.

— И ты мой, — она поворачивает свою руку, чтобы обхватить мою, и смотрит мне в глаза, в ее взгляде столько эмоций. — Ты весь мой, — повторяет она.

— Да, Дьяволица, — я быстро сжимаю ее руку, — весь твой. Телом и душой, — говорю я ей, наблюдая за ленивой улыбкой, которая тянется к ее губам, все ее лицо озаряется и заставляет мое замерзшее сердце таять.

Она способна превратить меня в пыль. И одной улыбкой она способна сделать меня неукротимым.

Только с ней рядом я чувствую, что могу покорить весь мир.