Морально противоречивый by Верóника Ланцет

Со стороны магазина доносится шум, и я поворачиваюсь посмотреть, что происходит. Остальные посетители выбегают из ресторана, все, кроме четырех мужчин. Они поднимаются со своих мест, все нацеливают свои пистолеты на Влада.

— Петрович, — говорит один мужчина. — Мы знаем, что он у тебя, и нам нужно его вернуть, — он запинается, акцент иностранный.

— Ну, приезжайте и заберите его, — говорит Влад, приглашающе раскрывая руки.

Я поворачиваюсь к нему, ошеломленная тем, что он может сделать что-то подобное, тем более, что он находится в открытом поле, и люди направляют на него оружие — прямо на него.

Внезапно испугавшись за его жизнь, я накрываю рукой пистолет, чувствуя под ладонью холодное серебро. Дрожь возбуждения проходит через меня, когда я осматриваю его.

— Предохранитель снят, — голос Влада звучит у меня в ухе, — просто нажми на кнопку. Но не на меня, пожалуйста, — он имеет наглость шутить, даже сейчас, когда мужчины приближаются к нему.

Я приоткрываю губы в предупреждении, когда вижу движение, один из мужчин целится во Влада из пистолета. Но он ничуть не обеспокоен.

Вместо этого он берет с соседнего стола серебряное блюдо и подносит его к столу, пуля попадает в металл и делает на нем вмятину, пытаясь сломать материал.

Что?

Летят еще пули, и я с трепетом наблюдаю, как Влад использует блюдечко как щит, отбивая все их выстрелы.

Небольшая пауза, и я вижу, как они пытаются перезарядить оружие. Этого достаточно, чтобы Влад бросил щит и использовал его как метательный диск, целясь им в горло одному человеку. Он двигается быстрее, чем кто-либо, кого я когда-либо видела, и бьет ногой по столу, ломая ножки и отправляя их в полет к мужчинам.

Это какофония звуков, они продолжают стрелять, а Влад защищается только голыми руками и всем, что попадается под руку.

Крепко сжимая пистолет, я слегка поднимаю голову, наблюдая за ближайшим мужчиной. Подняв ствол, молюсь, чтобы не ошибиться с прицелом, и нажимаю на спусковой крючок. Мой выстрел попадает ему в живот, он тянется рукой к животу и зажимает открытую рану.

Пока моя попытка помочь оказывается успешной, остальные смотрят на меня, переключая внимание с Влада на мое укрытие.

Влад цокает, почти скучающе, прежде чем схватить меня за руку и без усилий поднять на ноги и заключить в свои объятия.

— Кровожадная, — улыбается он, — мне это нравится, —комментирует он, прежде чем закружить меня вокруг себя, его грудь прилегает к моей спине, его рука обхватывает мою, когда он ласкает ту, которая держит пистолет, крепко положив свой палец поверх моего.

Один поворот, и он нажимает на спусковой крючок, попадая целе прямо в лицо. Еще один поворот, и он уклоняется от летящей пули, наклоняясь назад, чтобы выстрелить в другого человека.

Трое убиты, осталось еще двое.

Остальные, видя, что их пистолеты бесполезны, бросают их в пользу кулаков.

— Держись крепче, — шепчет он мне на ухо, когда один человек набрасывается на нас. Подложив руку под мою задницу, он подхватывает меня, направляя мои раздвинутые ноги на мужчину перед нами.

— Бей, — говорит Влад, и мне остается только подчиниться: я толкаю человека ногами в лицо, пока тот, шатаясь, не отступает назад. Еще один толчок — и он в отключке, его голова ударяется о край стола.

Влад раскручивает меня, одной рукой обхватывает за талию, другой хватает нож с соседнего стола. Он легко взмахивает им, и нож вонзается в глаз последнего мужчины.

Когда мужчина корчится от боли, его рука тянется к раненому глазу, кровь начинает стекать по его лицу. Отпустив меня, Влад берет другой нож и вонзает его в шею мужчины, разрезая плоть и наблюдая, как кровь свободно вытекает из его тела.

Верхняя губа Влада подергивается, а зрачки расширяются, когда его взгляд фокусируется на крови. В трансе он подносит руку к горлу мужчины, смазывает ладонь кровью и благоговейно смотрит на нее.

Почувствовав перемену в нем и вспомнив инцидент в Сакре-Кёр, я действую быстро. Схватив Влада за руку, я разворачиваю его, ладонями закрываю ему лицо, чтобы он посмотрел мне в глаза.

Я отмечаю его бледность и то, как его черные глаза напоминают смоляную яму. Он дважды моргает и смотрит на меня без малейшего намека на узнавание в его взгляде.

Не опоздала ли я?

Я даже не боюсь, продолжая умолять его взглядом. Даже зная, на что он способен, у меня нет желания ни бежать, ни прятаться.

— Вернись, — шепчу я, — вернись ко мне.

Он наклоняет голову в сторону, изучая меня как хищник, его уши напрягаются от звука моего голоса. Кажется, он не понимает меня и не осознает, что происходит вокруг него.

Не в силах стряхнуть его, я делаю единственное, что приходит мне в голову.

Я поднимаюсь на цыпочки и в то же время приближаю его лицо к своему. Все еще держась за его щеки, я сжимаю губы и прижимаю их к его губам.

Он не реагирует.

Не останавливаясь, я надавливаю сильнее, вжимаясь в него, пока мои губы не оказываются вровень с его губами. Его рот мягкий, контрастирующий с его твердостью, особенно сейчас, когда он, кажется, переходит на сторону убийственной ярости.