Моральное животное

Плавание на «Бигле» затянулось: пять лет двадцатилетний Чарлз провел вдали от родной Англии и от женского общества. Но возраст, как и заурядная внешность, шансы мужчины на брачном рынке не уменьшали: это женщинам надо было успеть найти мужа до тридцати, пока они в расцвете; мужчины же обычно, как и Чарлз в этом возрасте, целеустремленно строили карьеру (и зарабатывали состояние), чтобы потом заполучить невесту помоложе. Так что Дарвин никуда не спешил. В викторианской Англии возрастной мезальянс никого не удивлял, – но только если он был в пользу мужчины, обратная ситуация грозила если не скандалом, то уж точно общим недоумением. Пока Дарвин был в плавании, сестра Кэтрин сообщила ему, что их кузен Роберт Веджвуд, ровесник Дарвина, «страстно и безрассудно влюбился в пятидесятилетнюю мисс Кру, которая слепа на один глаз». Другая сестра, Сьюзан, саркастически заметила на это: «Подумаешь – 20 лет разницы!» Третья – Кэролайн – возмутилась: «Она ему в матери годится!» Кэтрин выдвинула теорию: «В уме ей не откажешь – думаю, она завлекла его хитростью, да и остатки былой красоты нельзя списывать со счетов»[185]. Иными словами, мужской эволюционный инстинкт молодого джентльмена сработал верно – он выбрал красивую партнершу (в природе красота является признаком юности), и не его вина, что он наткнулся на редкое исключение.

Круг вероятных кандидаток в жены у Чарлза был невелик и фактически ограничивался наследницами двух зажиточных семейств, живших в Шрусбери, недалеко от его родителей: Фанни Оуэн, «прехорошенькая, пухленькая, очаровательная», как описывал ее Чарлз в письме сестрам из университета, пользовалась большой популярностью у мужского пола[186]; еще были три дочери Джозайи Веджвуда II, дяди Чарлза по материнской линии: Шарлотта, Фанни и Эмма[187].

Поначалу на Эмму никто не ставил, хотя Кэролайн в одном из писем не преминула заметить, что младшая Веджвуд «очень хорошенькая и умеет поддержать приятную беседу»[188] (а что еще мужчине надо?), однако так распорядилась судьба, что три другие кандидатки сошли с дистанции, не дожидаясь возвращения «Бигля». Первой упорхнула Шарлотта. В январе 1832 года она написала Чарлзу о своей помолвке с мужчиной, который, по ее словам, имел «пока весьма скромный доход», но должен был унаследовать большое состояние после смерти бабки и, к тому же, мог похвастаться «благородством и добротой характера, что вселяет спокойствие»[189]. Иными словами (в переводе на язык эволюционной психологии), ресурсы у жениха скоро будут, и он готов вложить их в потомство. Насколько можно судить, новость сия не сильно расстроила Чарлза, хотя Шарлотте он явно симпатизировал, как и его старший брат Эразм – между собой они называли ее «несравненная». Однако она была на десять лет старше Чарлза и все-таки больше нравилась не ему, а брату (тот впоследствии так и не женился).

Гораздо сильнее Дарвина огорчила новость, полученная почти в то же время, про соблазнительную Фанни Оуэн. Ее отец написал, что жених дочери «не богат и вряд ли будет»[190], зато имеет хорошее положение в обществе и даже какое-то время заседал в парламенте.

В письме Кэролайн Чарлз не сдерживает досады: «Все это вызывает восторг только у непосредственных участников, на меня же нагоняет смертельную скуку – я больше предпочитаю незамужних женщин»[191].

Сестры мечтали, что после университета Чарлз удовольствуется карьерой приходского священника и осядет где-нибудь неподалеку с женой и детишками, но стремительно сужающийся круг кандидаток неуклонно сокращал шансы на это мирное будущее. Кэтрин провела рекогносцировку, оценила оставшихся Эмму и Фанни Веджвуд и выбрала последнюю – отправила брату письмо, в котором выразила надежду на то, что к его возвращению Фанни еще будет свободна и станет ему «доброй, любезной женой»[192]. Однако, увы, ее надеждам не суждено было сбыться: Фанни заболела и через месяц умерла в возрасте двадцати шести лет.