Несмотря на моральную и иную поддержку, которую она получает извне, Церковь в Монтеграно поражена всеобщей здесь неспособностью осуществлять совместную деятельность. В коммуне два прихода, в каждом – свой священник. Между священниками идет такое ожесточенное соперничество, что оба чинят препятствия любым затеям другого, хоть сколько-нибудь выходящим за рамки повседневной рутины; о возможности их сотрудничества даже речи не идет. (Однажды они чуть не подрались на площади; в другой раз, когда возле церкви одного прихода сделала остановку праздничная процессия другого, священник не позволил внести статую «чужого» святого в свою церковь.) Когда некие молодые люди попытались создать в Монтеграно отделение «Католического действия», светской организации, выступающей за утверждение принципов католического учения в светской жизни, они столкнулись с таким мощным саботажем со стороны враждующих священников, не желавших терпеть никакой активности, способной принести выигрышные баллы сопернику, что вскоре были вынуждены отказаться от своего замысла.
Из жителей Монтеграно вряд ли получаются хорошие солдаты. Аморальные фамилисты, какими бы отважными они ни были, битв не выигрывают. Солдатом в сражении движет верность объединению, в частности первичной группе товарищей по оружию, а не голая корысть.
Отсутствие привязанности даже к родным препятствует эмиграции и, опосредованно, экономическому развитию. На протяжении полувека вплоть до 1922 года из Монтеграно шла массовая эмиграция в Соединенные Штаты, а позже в Аргентину. В целом, однако, связи между уехавшими и теми, кто остался дома, были недостаточно сильны для того, чтобы образовались «цепочки» эмигрантов. Сотни человек в Монтеграно живут в надежде, что брат или дядя пришлет им из Америки «вызов», но такие вызовы приходят в коммуну редко. Люди теряются в недоумении, когда американские родственники не отвечают на их письма. А не отвечают они, скорее всего, потому, что в письмах из Монтеграно всегда содержатся разного рода просьбы, которые давно успели им надоесть. Почти полное отсутствие эмиграции, равно как и почтовых посылок от уехавших земляков, заметно мешает развитию местной экономики. Тем временем тесные связи с эмигрантами, которые добились успеха в Новом Свете, приносят огромную пользу некоторым итальянским коммунам, чей этос отличен от монтегранского[37]
.Бюрократы южной Италии славятся своим равнодушием. «Ревностного чиновника встретить труднее, чем белую муху», – замечает мужчина, до пенсии 49 лет прослуживший на государственных должностях.
«От президента республики и до последнего итальянца, – говорит землевладелец, – ни у кого нет и намека на чувство долга, особенно долга заниматься производительным трудом».
Школьным учителям в Монтеграно абсолютно не знакомо чувство призвания. Они сплошь и рядом опаздывают на занятия, а то и вовсе на них не приходят. Учитель в лучшем случае честно отрабатывает четыре часа в день и больше никак не участвует в жизни учеников. Инженер, приехавший с севера Италии, был до глубины души поражен увиденным в Монтеграно. «На севере во время летних каникул, – говорил он, – учитель проводит для желающих дополнительные занятия. Берет детей на дальние прогулки и рассказывает им о природе. Или они вместе устраивают пикник и поют песни. Учитель остается со школьником и в стенах школы, и вне их». В Монтеграно инженер увидел, что учителя все лето околачиваются без дела на главной площади, а встречая учеников, с ними не заговаривают.
«Прилежание и образование, – говорит молодой учитель, родившийся в семье ремесленника, – помогли некоторым добиться успеха, потому что дали им преимущество над необразованными. Имея знания, проще использовать чужое невежество. Образованные и обманывать могут хитрее».