Моран дивий. Стезя (СИ)

Тим мне нравился. Он был цельным и надежным мужиком (по-другому и не скажешь, хоть и было тому мужику всего восемнадцать) и обладал абсолютной сверхъестественной реакцией в непредвиденных ситуациях. До сих пор частенько вспонимаю, как ловко ему однажды удалось выдернуть из-под колес спортивного порше школьника и одновременно метнуть вслед пронёсшемуся по пешеходному переходу автомобилю бутылку лимонада, которую он держал так кстати в руке, облегчая с ее помощью утреннее похмелье. Никто из прохожих, мне кажется, не успел ни увидеть, ни понять что произошло - настолько внезапным и стремительным было действо. Услышали только звон разбитого стекла и завизжавшие тормоза нарушителя. Я был восхищен. Но тогда даже не задумался, что подобная реакция должна быть плодом целенаправленных тренировок. Просто случайность...

Тим имел крестьянское происхождение и обладал по-крестьянски же острым языком и убийственным сарказмом, с помощью которых был способен припечатать кого угодно, не прибегая к выяснениям отношений и мордобитию. Учился он легко и непринужденно, не прикладывая особых усилий. Также легко относился к жизни. Казалось, хотя он это особо не демонстрировал, что все проблемы, которые мучают людей, их устремления, их желания, все, что мы привыкли рассматривать в качестве жизненных целей - его не интересовало совершенно. Он ничего не планировал на будущее и ни к чему не стремился. Иногда казалось, что студенческая жизнь, учеба - это для него необходимая повинность, жизнь в заключении, которую он по возможности пытался сделать более или менее сносной.

Моя древняя животная сущность, спрятанная в человеке цивилизованном не так уж и глубоко, как нам зачастую кажется, признавала в Тиме вожака. Что и говорить, я проигрывал ему, как личности, по многим статьям, честно себе в этом признаваясь. И по-юношески ужасно гордился тем, что он считал меня своим другом.

Поэтому, когда на летних каникулах он предложил погостить мне в доме его родителей, я с удовольствием согласился.

Мог ли Тим предположить чем эти две недели обернуться для всей моей жизни? Знал ли он? Не думаю. Скорее он так же, как и я, ступил в то лето на предназначенную нам обоим дорогу с завязанными глазами...

* * *

Малая родина Тима, поселок Юрзовка, прилепился к самой северной границе нашей области. Шесть часов рейсовый автобус пилякал до райцентра, заворачивая на каждый полустанок, подолгу "выкуривая" и выгуливая пассажиров. На конечной меня встретил Тим на старых отцовых "жигулях" и сразу свернул с вполне себе неплохого шоссе на грунтовку.

- Так быстрее, - обнадежил он и запетлял по пыльному степному проселку, оживленно пересказывая мне свою последнюю рыбалку.

- Офигеть, - поразился я, глядя на бесконечные переплетения, узлы и рогатины дорог, - как ты здесь ориентируешься? У тебя навигатор в голове? Я бы давно заблудился...

Через полчаса прыжков по ухабам мы были вынуждены признать, что я таки "накаркал", и остановиться.

Тим заглушил мотор, мы вышли из раскалённой, словно баня, машины. И сразу попали в объятия вечерней степи. Горячий предзакатный воздух был густым словно суп, настоянным на травах и горячей пыли. Солнце садилось за кромку горизонта, устроив в небе феерию сюрриализма, перемешивая и перетряхивая калейдоскоп с красками каждую минуту.

Неподалеку от дороги, на холмике возник рыжий суслик. Он посмотрел на нас одним глазом. Потом повернул голову, посмотрел другим. Задрал смешной нос к небу, задвигал им, принюхиваясь, и истошно заверещал.

По дороге кто-то шёл в нашем направлении. В сумерках удалось разглядеть женский силуэт. Путница приближалась быстро. Это была женщина средних лет, с крепкой плотной фигурой и открытой улыбкой. На голове у нее был повязан платок на малороссийский манер, простое ситцевое платье смотрелось на ней так органично, что представить на его месте другую одежду было весьма затруднительно. Несмотря на всю эту её органичность, неуловимо ощущалась в ней какая-то странность. Что мне показалось в ней странным?..

- Тим, я спрошу дорогу...

И уже было рванул навстречу женщине, но Тим неожиданно сильно перехватил меня за локоть.

- Подожди, я сам спрошу.

В его голосе явственно слышалось напряжение. Я взглянул на него с недоумением. И тут же перевел взгляд на подошедшую. Она со вздохом явного облегчения поставила в пыль оцинкованное ведро с картошкой, которое несла в правой руке. Левой она под мышкой зажимала кочан капусты.

- Ну, что, сынки, заплутали? - улыбаясь спросила она. - Может, помочь?

- Себе помоги, - буркнул Тим. - Нам твоя помощь без надобности.

- Что ж ты так? - улыбка женщины прокисла. - Разве таких слов заслужила старая женщина, предложившая помощь заблудившимся соплякам?

- Я не просил у тебя помощи.

- Ну так попроси. А если ты домой не торопишься, может, товарищ твой устал, может, он не будет кабениться, попросит тетку проводить его в деревню...

- Не попросит, - резко оборвал Тим. - Никто не ждал тебя. Зачем ты вышла в степь?

Женщина прищурилась.