Морана

Внезапно вспыхнув праведным гневом, генерал-майор так же быстро и остыл, поинтересовавшись у военврача второго ранга Тюленева, готов ли его медсанбат к начинающимся двадцать пятого июня большим учениям. Вопрос был отчасти риторическим, и если бы не провальные маневры в прошлом году, по итогам которых поменялся командующий Западного особого военного округа — врач-организатор наверняка бы отделался общими фразами. А так, пришлось подробно докладывать по каждому пункту неприятно-длинного опросника, который штабист достал из своей командирской сумки и принялся не менее обстоятельно заполнять. Причем подполковник время от времени подкидывал вопросики и от себя лично, и все такие… Каверзные и требующие развернутых подробных ответов. Лишь раз они прервались, разом подняв голову к закатному небу и прислушавшись к размеренно-неторопливой стрельбе километрах этак в трех-пяти от курилки — причем палили из чего-то среднего между обычным пехотным пулеметом и зенитной автоматической малокалиберной пушкой.

— ДШК?

— Больше похоже на Крупнокалиберный Владимирова…

Опросник еще не успели полностью заполнить, как к генералу прибежал боец-вестовой от радиста, дежурившего в его командно-штабном БТР, и доложил о прорезавшемся в радиоэфире старлее-адъютанте. Судя по энергичной походке Алексея Ивановича, результаты недавних квалификационных стрельб его интересовали достаточно сильно — впрочем, оно и неудивительно. Все присутствующие были в курсе того, как сильно комендант переживал за готовность своего Минско-Слуцкого укрепрайона к грядущим большим учениям.

— Ну что, Сан Саныч: подтвердила наша чемпионка свое мастерство! Семнадцать патронов на пристрелку, а потом уверенно поразила три мишени на рубеже тысячу двести и тысячу восемьсот метров. По-снайперски!.. Сегодня пусть у Тюленева военфельдшером переночует, а завтра под присягу, и оформляй ее в четыреста седьмой полк.

Укладывая в командирскую сумку заполненные и подписанные военврачом Тюленевым листы опросника, подполковник озадаченно потер отросшую за день щетину на подбородке.

— И куда ее? А главное, кем?..

— В ДОТ номер шестнадцать… Хотя нет, жирно им будет. Командиром пулеметного отделения в Восемнадцатый-бис: из него шоссе и железная дорога километра на три — как на ладони, и сам расположен очень хорошо. Кем? Гм-гм… Военфельдшер равен лейтенанту, но… Оформи младлеем. И сержанта опытного приставь.

— Сделаем, Алексей Иванович.

Неторопливо прогулявшись по расположению медсанбата со всем своим сопровождением, довольный Зыгин в итоге вернулся все в ту же курилку. Угостил всех из своего портсигара душистым табачком, с удовольствием откинулся на спинку лавочки и едва заметно улыбнулся, заметив лихо подкативший к пропускному пункту пыльный БА-40, из которого на утоптанную землю выбрался загулявший адъютант. Ну как выбрался: лихо спрыгнул, явно красуясь перед юной пулеметчицей, и галантно подал ей руку, помогая покинуть пропахшее маслом и горячим металлом нутро броневика.

— Товарищ генерал-майор, разрешите доложить…

Выслушав старлея, комендат Укрепрайона обрадовал Морозову новым местом ее практики, похвалил за меткость и отпустил приводить себя в порядок — благо, вкусный дымок от березовых дров и груда свежесрезанных березовых веников возле пропарочно-автоклавной палатки прямо намекали на устроенную на ее «задворках» небольшую баньку. Выждав, пока фельдшерица отойдет подальше, а генерал начнет прощаться с врачом-организатором, дважды тезка Александры с подполковничъими петлицами негромко осведомился у торопливо хлюпающего остывшим чаем старлея:

— И как она тебе показалась?

— Ничего так комсомолочка, боевая. С виду спокойная как танк, но себя поставить умеет! Когда к казематному станку для КПВ примерялась — там же «крупняк» ножными педалями влево-вправо двигать надо, штатный пулеметчик начал шуточки с подковырочками отпускать. Так рявкнула на него, что весь расчет разом смирно встал!

— Значит, командный голос имеется?

— Не то слово! Себя поймал за тем, что складки на гимнастерке разглаживаю… Прямо генерал в юбке, не меньше!..

Оставив в покое адъютанта, штабист отошел на несколько шагов, достал записной блокнот и сделал несколько пометок для памяти — не самому же ему заниматься мелкой канцелярщиной с переводом этой Морозовой в сто восьмую дивизию. Против воли припомнил ладную фигурку молоденькой красавицы с яркими и необычными фиалковыми глазами, задумчиво похмыкал и отогнал мысль-предположение о возможных мотивах вроде бы крепкого семьянина и коммуниста Зыгина, проявившего странную настойчивость в… Гм-мда.

— Комсомолочка…

* * *