Морана

Закрыв дверцу и уложив ключ в кармашек платья, блондиночка с сомнением напомнила подружкам, что ей, вообще-то, надо еще в библиотеку заглянуть, обменять прочитанные учебники «Теоретические основы электротехники и электроэнергетики» на новые. Да и на улице, между прочим, под вечер явно дождик намечается?..

— Я сумку возьму!

— А с меня эскимо?..

Вцепившись в руки «нехочухи», жгучая брюнетка и русоволосая блондинка утянули за собой из кабинета не особо-то и упирающуюся Александру — оставив двух студенток-модниц глядеть им вслед, переглядываться и тихо вздыхать. Им-то из-за покупки муслина и красивого «бельевого» сатина до первой стипендии в сентябре никакое кино и мороженое не светило: и денежных кавалеров на горизонте покамест не наблюдалось.

— Деловые колбаски, блин!

Глава 8

Двадцать пятого июля все советские газеты вышли с одинаковыми заголовками: после серии проигранных пограничных сражений и не задавшейся обороны на своей земле — Третья французская республика сложила оружие и капитулировала! И хотя де-факто общее сопротивление немецким войскам прекратилось еще во второй декаде июня, но отдельные форты линии Мажино воевали в полной осаде еще несколько недель: к тому же и сам Гитлер специально тянул с мирными переговорами, желая захватить под будущую оккупацию как можно больше территорий Франции. Однако двадцать четвертого июля в Компьенском лесу, в том же самом вагоне, в котором некогда делегация Второго рейха выпрашивала у Антанты приемлемые условия мира — рейхсканцлер Третьего рейха и французский командующий армией генерал Шарль Хютцингер подписали Акт о капитуляции. Который тут же, словно в насмешку начали назвать Вторым Компьенским перемирием. Первое закончилось падением кайзеровской Германии, а второе зафиксировало довольно позорное поражение Третьей республики: столько лет готовится к войне, обладать сравнимыми возможностями и продуть бошам всего за полтора месяца!?

Согласно условиям Акта, четыре пятых территории Франции переходили под управление немецкой оккупационной администрации, причем содержать ее вместе с гарнизонами вермахта должны были сами французы. Неплохой кусок в примерно тысячу квадратных километров Ля бель Франс переходил во владение вовремя объявившей ей войну Италии; военный флот метрополии и колоний подлежал передаче Кригсмарине[12] — благо, что почти все современные корабли уже захватили и контролировали немецкие десантники, так что последнее было сущей формальностью. Правда англичане с этим были категорически несогласны, разработав целую операцию под названием «Катапульта»[13], но по всему похоже, что в британском Адмиралтействе хватало германских «кротов» — потому что Кригсмарине и Люфтваффе подловили силы «Ройял Неви» возле военно-морских баз во французском Тулоне и алжирском Мерс-эль-Кебир с такой точностью, что… В общем, это был воистину черный день для «Юнион Джека»[14], и лишь одно обстоятельство омрачало радость победителей. Обстоятельство это называлось активами Банка Франции, и было с ними… Гм, не так хорошо, как хотелось бы. Как оказалось, еще первого июня президент Альбер-Франсуа Лебрен распорядился в строгой тайне срочно погрузить весь золотой запас и высоколиквидные авуары Республики на неприметное, но очень быстроходное колониальное судно «Марн» — которое, приняв в свои трюмы важный груз и кое-какие культурные реликвии из Лувра, в одну из ночей покинуло причалы Ля-Рошели и бесследно растворилось на просторах Бискайского залива. В Алжире оно так и не появилось, самого же Лебрена спрашивать было бесполезно, потому что практической частью вопроса эвакуации ценностей занимался премьер-министр Поль Рейно: но тот сначала передал должность и исполнительную власть популярному в народе герою Первой мировой войны маршалу Петену — а когда узнал, что его преемник практически сразу же начал переговоры с нацистами о перемирии, то взял и… Умер. То есть его обнаружили мертвым в собственной кровати, и без малейших следов какого-либо насилия. При этом все бумаги о пропавшей «Марне» кто-то тщательно собрал и уничтожил: однако, косвенные следы и простейший вопрос «кому выгодно?» прямо указывали на англичан, иезуитски-ловко лишивших Третий рейх законного трофея. Очень, очень неудобно вышло! Для французов: победители просто добавили примерную сумму того, что рассчитывали выгрести из опустевших хранилищ Банка Франции, к сумме и без того немаленькой контрибуции — разумеется, немножко округлив конечный результат в свою пользу. Ну и Лувр с остальными доступными им частными коллекциями вычистили до голых стен и подвалов-хранилищ, реквизировав все в пользу Берлинского музея и Дрезденской картинной галереи…

В общем, неудивительно, что утренние выпуски советской прессы минчане разобрали словно горячие пирожки: однако уже к полудню издательство «напекло» дополнительный тираж, и у газетных ларьков вновь появились небольшие очереди страждущих печатного слова.

— «Правду» дайте, пожалуйста.

— «Правды» нет, есть «Труд», но он сегодня по двадцать копеек. Возьмете «Известия»?