Моранжевая юность (СИ)

Ей сразу бросился в глаза его орлиный профиль, сдвинутые над горящими глазами брови, крючковатый длинный нос и длинный же тёмный рот. Дикарь был светлокожий, но неестественно тонкая кожа будто прикрывала тёмную, почти чёрную плоть. Жуть какая.

Лорин была умна не по годам. Её расчётливый ум очень ценил папенька, а также господин Гийом, господин Арно, и, возможно, госпожа Леклер. При дворе Лорин хранила немало чужих секретов и была окружена сонмом полезных друзей. Милое с виду дитя, юная леди Моранж была опасным противником и неверным другом.

Она не стала прятаться. На простое домашнее платье набросила изящную накидку, повязала оливкового цвета ленту на волосы и успела прикрепить подвеску, привлекающую внимание к декольте. Девушка встала у парадных дверей в гостиной и, элегантно оголив лодыжку, приготовилась ждать. Сердце колотилось.

***

Сердце колотилось и у Винбарра. Гулко стучало эхо Большого Сердца en on míl frichtimen¹, разгорячённое гудящими пожарами белых птиц, и бешено прыгало молодое сердце on ol menawí², рывком достающего намотанные на руку потроха у зазевавшихся постовых Монетной Стражи, словно выдирающего из стволов тронутые хворью лианы. Да ещё Хранитель рвался изнутри, мечтая смешать всё живое под струями кипящего камня.

Его ноздри раздувались. Ещё никогда он не чувствовал столько могущества, столько власти, столько ответственности… Покидая порт, он оставил за собой море огня — горящие склады, дымящиеся доки. Он понимал, что это хоть ненадолго, но задержит разграбление острова. Правда, конечно, не остановит его. И пусть те, кого не тронул гнев Винбарра, передадут вождю renaigse³: у Тир-Фради есть защитник, и он не собирается отдавать без боя свою землю, а своих сестёр — renaigse на поругание.

Войдя в дом, он не стал гасить пламенеющий меч. Винбарр медленно шёл, осматривая тяжёлые портьеры, мебель из мёртвого фигурно посечённого дерева и камень, который молчал, и который нельзя было читать.

— Проклятые renaigse, — тихо прошипел он.

Его гнал инстинкт охотника, и больше всего ему хотелось сейчас уничтожить что-нибудь прекрасное, знаковое для renaigse.

***

Пахнущий горелой древесиной, солёным железом потрохов и крови, засохшими дочерна на его рукавицах и броне, дикарь наконец дошёл до гостиной и остановился, споткнувшись взглядом о замершую, как оленёнок в траве, Лорин.

Он ощупывал её взглядом, насмешливым и колючим, и ей казались настоящими эти властные, но невесомые касания. Он скользнул по щиколотке, и волоски с её внутренней части встали дыбом; перекинулся на широко распахнутые глаза леди Моранж, и ей почудилось аккуратное прикосновение пальца к её ресницам. Он придирчиво мазнул по скулам, изгибу губ, потянулся по пряди волос за ухо, снова вернулся к её плотно сжатым губам, сквозь которые уже блеснули белые зубки…

Дикарь вальяжно сел на стул у кофейного столика и вытер рукавом нос. Получилась настолько неуместная композиция, что Лорин вспомнила об этикете, нарушила тишину первая и поздоровалась так непринуждённо, как только могла.

— Свидетельствую почтение от дома Моранж, — шурша юбками, она совершила самый глубокий и самый откровенный из доступных её высокому воспитанию реверансов.

Взгляд дикаря тут же оказался у неё в декольте.

— Так вот какие самки у renaigse, — дикарь сощурился и склонил голову набок.

Он с любопытством смотрел на девушку, как на зверушку.

— Меня зовут леди Лорин Моранж, хозяйка этого дома, — проворковала она, наслаждаясь производимым на дикаря впечатлением.

— Ты renaigse, — поправил он, — и твой дом стоит на моей земле. Только Винбарр решает, какому дому стоять, а какому — гореть на его земле. Здесь нет ничего твоего, — добавил он и плотоядно ухмыльнулся.

— А вы? — не подавая виду, что чары не возымели успеха, Лорин прелестно разливала какао по чашкам и довольно успешно скрывала дрожь, — как зовут вас, милостивый государь?

— Я Винбарр, renaigse.

— Какими судьбами вы в нашем городе? — к её горлу подступил ком.

— Винбарр пришёл напомнить renaigse, кто здесь главный. Я сжёг всех ваших белых птиц, смешал воду с огнём. Напитал мою землю кровью ваших воинов, — он с удовольствием наблюдал её возросшие нервозность и волнение, за которыми просыпался животный, первобытный страх, — вам здесь не место, renaigse.

Наконец Лорин не выдержала.

— Да с чего вообще вы решили, что имеете право мне угрожать? И прекратите обзываться!