Моранжевая юность (СИ)

— Храни нас Просветлённый, — только и пробормотала она.

***

Юная леди Лорин Моранж стояла под огромным кустом жасмина и размышляла. Происходящее казалось авантюрным романом, вздорным сном, чьей-то шуткой. И ей не хотелось просыпаться. Неслышно появился Винбарр и встал возле неё.

— Ты знала, что я приду за тобой.

Она вздрогнула и слабо улыбнулась.

— Нет, но рада, что вы здесь. — Тонкая холодная рука проникла ему под рукав и застыла на линии пульса.

Винбарр смотрел покровительственно и нежно.

— Вождь не отдаёт тебя. Я ему не нравлюсь.

— Вы и не должны ему нравиться. Того, что вы нравитесь мне — достаточно…

Она опустила голову ему на грудь и только плотнее обхватила его широкое запястье. Биение обоих сердец словно хотело и не могло вырваться из горячих тёмных вен. Её же сердце замирало и останавливалось рядом с ним, как робеешь у края обрыва, где не видно дна.

Так они и стояли, думая каждый о своем.

— Minundhanem.

— М?

— Переоденься в мужскую тунику и иди на базар. И подруге скажи, что всё как надо, что за жизнь леди Лорин Моранж отвечает Винбарр.

— Вы что-то задумали. Она не подруга…

Он улыбался и смотрел, как сияют её глаза и влажно блестят жемчужные зубки.

— Домой съездим, с батей познакомлю. Получим благословение — и обратно.

Наконец она увидит, как живут островитяне! Руки Лорин будто сами захлопали в ладоши, но тут же вернулись под тёплые рукава туники.

— Вы чудесный!

Винбарр коротко клюнул её в лоб и быстро скрылся в темноте.

Комментарий к Одиннадцать ver.2.0.

Feindflug — Sturmwalze/r

Агата Кристи — Дорога паука

========== Двенадцать ==========

Закат лежал на угловатых плечах Винбарра, когда юноша во весь опор мчался в Сан-Матеус. Рога были усыпаны мелкими ароматными бутонами. Распускались таинственные ночные цветы и пьянили, пьянили удушливой сладостью.

Тощие жилистые ноги пружинили по ему одному заметным тропам, иногда отталкивая в перескоках тело от крепких стволов. Мимо него неслись, чуть не сбивая острые локти и подпрыгивающие колени, краснолистые деревья, скалистые взгорья, резные камни с обманчиво-мягким мхом…

Винбарр подбирал слова, чтобы оправдаться за убийство отца перед подругой. Убийство вождя чужого народа имело глобальные последствия для политической обстановки, но сейчас его больше волновала та боль, которую он причинил, когда неверно истолковал просьбу своей minunhanem. Должно быть, как Истина, девушка говорила метафорами, а он, баран, посмел понять её слишком буквально, как какой-нибудь недалёкий пастух. Впрочем, подобные размышления стоило отложить до их встречи, тогда уж он точно что-то да придумает в своё оправдание. Он воображал их встречу, и лицо его светлело.

Ветер свистел в ушах, а он всё бежал, и сумеречный мир улыбался его трепету.

Молодой вождь сложил все дела клана на отчима и увлечённо расчищал, распутывал подступы к своей minunhanem. Макс снисходительно ворчал и хмурился. Дескать, женщины, конечно, дело важное, но не когда становятся помехой делам. Он был уже готов грозить перевыборами вождя Ткачам Ветра, видя безрассудность сына. С другой же стороны он любовался искренней одержимостью молодого человека и желал счастья им обоим. Кем бы ни была загадочная избранница. Ведь любимый сын наконец становится нормальным человеком. Полюбив, он надолго отсрочит свой уход, своё служение острову в образе кошмарного надайга, обретёт наконец радость семейной жизни, будет пореже ходить в святилище…

У заставы Винбарру захотелось встать перед воротами, упереть руки в бока и заорать: «Открывайте, renaigse! Я иду за своей женой!», и вот он уже набрал побольше воздуха, но только рассмеялся. Ему пришлось бы растолковывать недалёким воинам, что да, их необычный союз будет так же священен перед богами, как и обычный, что они будут счастливы в деревне Э-дем, среди таких же различных, но нерушимых супружеских уз… А бестолковые Железные Спины бы слушали его, слушали и дальше бы распускали рассказ по острову о том, каким счастьем может быть непохожесть…

Сапоги снова оказались за поясом, и Винбарр тихонько пожурил себя за радость, которая переполняла его так невозможно, что хотелось поделиться ею со всем миром. Он привычно взбежал на крыши лачуг охранников и побежал к городу.

Силуэтом большой чёрной птицы он перелетал с крыши на крышу над провалами улиц, ставшими едва ли не родными. Вот он крепко возьмёт её за прохладные узкие плечи, торопливо поцелует лоб и глубокие глаза цвета полированной стали, и скажет… Он скажет… Лорин?

Несмотря на позднее время, он угадал её торопливую походку под накидкой. Но куда и зачем ей было спешить в столь поздний час? Юноша куском мглы следовал за ней по крышам, неумолимо приближаясь к громадине их святилища — собора. Призраком он скользил за ней в тени деревьев, но замер, услышав сбивчивый неритмичный стук. Он был так близко, что, казалось, ещё ладонь — и он схватит её за край накидки и зароется длинным носом в плотную ткань. Дурное предчувствие сжало сердце. Он поспешил за ней.

***