Моранжевая юность (СИ)

Лисьи глаза ласково и в то же время робко смотрели на него, удручённого и встревоженного.

Ей было невдомёк, что Винбарр тоже умеет бояться. Его мысли болезненно роились в воспалённом сознании. Тысячеликий примет его волю, но не простит отказ. И наверняка ударит по самому дорогому. Пот стекал по вискам и высыхал, не касаясь пола. Нужно срочно освободиться и увести её отсюда, пока не стало слишком поздно. А Лорин просто не замечает того, что происходит! Но как?

— Когда придёт твой отец?

Тёмные прелестные пальцы чесали за ухом маленького хищника.

— …он уже здесь.

— Разве?

Лорин выпустила ульгижонка и с любопытством осмотрелась. Вдруг золотые ростки крепко обвили её шею и хотели было сдавить, но ничего не вышло. Огромные кольца надувались вокруг и проходили насквозь, словно девушка не имела плоти. Тело леди Моранж ничегошеньки не воспринимало. Оно словно творило собственную реальность при каждом шаге в заколдованном пространстве. Её мысли и чувства состояли из иных материй. Ульгижонок исчез. Больная душа спасала ей жизнь.

Винбарр преодолел оцепенение и повернулся к жертвеннику. Горсть семян зашуршала по камню.

— En on míl frichtimen, я разрываю свой обет с тобой!

Золотые стрелы вползли в алтарь.

— Хорошо подумай, плоть от плоти моей. Неужели и ты, ослеплённый мимолётным сомнением, свернёшь с моего Пути?

— Такова моя воля, Отец. И ты примешь её. Как и прежде, я буду твоим doneigad, исполню обязательства Защитника Острова. Но моя судьба больше не твоя, ты же видишь. Я разделю её с ней.

Он прижал к себе Лорин.

— Никого не вижу. С кем ты говоришь? Как бы мне хотелось познакомиться и с ним…

— Знакомство состоялось, — усмехнулся Винбарр и пошёл прочь, не оглядываясь на того, кто дал его груди второе сердце.

Где-то внутри начали истлевать нити связи с Хранителем.

***

Двор резиденции пустовал. Дикари ушли, не оставив даже костровища. Без них двор казался совсем сонным, а слуги — особенно медлительными и будто неживыми.

— Папенька, я вернулась!

Наместник Новой Серены, господин де Моранж, лежал в кресле, задрав ноги на обитую бархатом золочёную спинку, и прижимал к голове пакет со льдом. Он вяло повернулся на голос и приложил к переносице лорнет: Лорин стояла в мужской дорожной одежде. Глаза её непривычно лучились теплотой и манили чем-то незнакомым. Он с трудом присел и раскрыл объятия:

— Девочка моя!

Лорин подбежала, цокая каблучками, и они крепко обнялись. Адекватность гардероба дочери стремительно теряла свою ценность.

Лорин внимательно посмотрела на старика:

— Вы должны меня выслушать, папенька.

Наместник вздохнул и уселся поудобнее. Изниоткуда взявшаяся Сара засеменила за закусками и какао. Лорин осмотрелась. Словно годы прошли с последнего раза, когда она была в этих стенах. Святая святых, кабинет, сокровищница знаний о мире и человеке, стал походить на пыльный склеп. Когда-то величественный и властный, но вместе с тем живой и словно воздушный, папенька будто вмиг превратился в капризного немощного старика. Неужели, поглощённая мелкими прихотями, она упустила момент, когда могла пожать его ещё твёрдую руку?.. Вытирать глаза было гораздо удобнее без перчаток.

Сара подала какао обоим Моранжам и неслышно удалилась, комкая видавший виды кружевной платок. Лорин вдруг поднялась, быстро взбежала по лестнице и, чуть покачнувшись, сняла с верхней полки тубус. Старик Моранж безмолвно наблюдал за чудачествами своей малышки. Из тубуса появились испещрённые карты с очертаниями острова. Она развернула яркие листы и вдохновенно заговорила:

— Гакану невдомёк, что подлинные богатства этих земель лежат вовсе не в глубине лесов Тир-Фради, а буквально, — в глубинах, папенька. В недрах самого острова. Посмотрите.

На столик у кресла лёг раскрытый кошель, в котором поблёскивали цветные камни. Лорин протянула отцу кольцо из тяжёлого блестящего металла.

— Что это? По виду не серебро, — старик Моранж изучал под лупой кольцо и камни.