Morbus Dei. Инферно

– Что теперь? – спросил шепотом Карл.

– Предоставь это мне. – Ганс достал пистолет.

– Кровь нам ни к чему, иначе сами угодим в петлю.

– Положись на меня.

Стараясь не шуметь, Ганс двинулся на часового. Сапоги предательски скрипели, но стражник даже не оглянулся.

Когда до часового оставалось всего несколько шагов, Ганс задел в темноте ведро. Он замер. Карл за его спиной мгновенно выхватил пистолет и навел на гвардейца.

– Что, уже смена? – спросил часовой, не повернув головы.

Ганс перехватил пистолет за ствол.

– Точно!

Он замахнулся и врезал часовому рукоятью по затылку. Гвардеец свалился со стула и остался лежать на полу. На месте удара появилась кровь.

Подскочил Карл и бегло взглянул на рану.

– Жить будет. Где же Хайнц?

От тамбура веером расходились несколько коридоров. Ганс забрал у часового связку ключей и шагнул в один из проходов.

– А ты поищи в соседнем!

* * *

– Хватит разлеживаться!

Окрик вырвал Пруссака из дремоты. Он поднял затуманенный взгляд: кто-то стоял возле камеры. Неизвестный шагнул к решетке, на его лице играла довольная ухмылка. Пруссак узнал своего товарища по службе.

– Ганс? Что ты здесь забыл?

Пруссак протер глаза и растолкал Иоганна. Тот застонал и перевернулся.

Ганс отомкнул дверь.

– Быстрее, нас никто пока не видел.

Пруссак помог подняться Листу, который еще не вполне соображал.

– А это еще кто? Йозефа говорила нам только про тебя… – Ганс присмотрелся. – Так это из-за него тебя упекли? Это тот самый дезертир?

– Тот самый. Но я без него не уйду.

Ганс нерешительно взглянул на подоспевшего Карла.

– Время поджимает. Хайнц знает что делает, – сказал тот. – А теперь уходим.

Они поднялись по лестнице и задержались у ворот.

Потасовка на площади закончилась. Солдаты с обеих сторон сидели с унылым видом на мостовой, некоторые лежали без сознания. Лица у всех были в крови.

Карл махнул рукой.

– Быстро.

Они шагнули за ворота, прокрались вдоль стены и скрылись в ближайшем проулке. Когда площадь осталась далеко позади, остановились, чтобы перевести дух.

У Иоганна снова начали кровоточить раны. У него закружилась голова, он отвернулся, и его вырвало желчью.

Пруссак придержал его за плечи.

– Мне уже лучше, – отмахнулся Лист.

– Здорово они тебя, да? – В голосе Карла слышалось сочувствие.

Иоганн кивнул. К горлу снова подступила рвота, но он сдержался и устоял на ногах.

– Я перед вами в долгу, – сказал Пруссак и пожал друзьям руки.

– Йозефа все уплатит, – ухмыльнулся Ганс. – Выпивкой, я имею в виду.

– Я тоже ваш должник, – сказал Иоганн.

– Мне ты ничего не должен, дружище, – возразил Пруссак. – А теперь идем домой.

– Боюсь, это не так просто, Хайнц, – сказал Карл. – В городе кое-что стряслось.

LXIII

Слухи о черной смерти змеями расползались по Вене. Масла в огонь подливали глашатаи, под колокольный звон призывавшие соблюдать осторожность, хотя слово чума ни разу не прозвучало из их уст.

Многие из горожан шли в церковь, чтобы предаться молитвам и исповедаться. Некоторые бичевали себя за грехи. Другие обмазывались разведенным уксусом или принимали териак, жевали ягоды можжевельника и корни дягиля или же пытались придать себе сил кровопусканием.

Многие забивали скот и домашних животных и спешно закапывали туши в надежде избавиться от переносчиков заразы.

Ужас перед чумой подчинил себе всех без разбора. Всюду подстерегала опасность. Некоторые из больных впадали в бешенство и бросались на здоровых. Правда, в дневное время они прятались по подвалам и подворотням и выбирались только ночью; никто не знал почему.

Но в большинстве своем больные вели себя иначе. Их отличали общие для всех особенности, которые объяснялись новой формой чумы: переплетения черных сосудов, опутывавших тело. У некоторых кожа обретала восковой оттенок, у других отрастали острые зубы. Они прятали лица под платками, искали помощи у здоровых, но те боялись с ними соприкасаться и избегали их.

Для стражников не составило труда переловить инфицированных. Вместе с больными в квартал загоняли нищих, поденщиков и прочий сброд. Бешеных вытаскивали из укрытий, заковывали в цепи и тоже переправляли в квартал, который все больше походил на осажденный город.

Остальная часть Вены словно вымерла, и лишь солдаты неутомимо патрулировали улицы. Только в случае неотложного дела горожане выходили из дома. Торговцы в большинстве своем сложили товары и сбежали из города.

К заходу солнца Вена превратилась в город-призрак.

LXIV

Фердинанд Филипп фон Пранк принимал ванну. Пар поднимался от горячей воды и наполнял комнату.

Генерал блаженно улыбался. Ведь он изловил Иоганна Листа и тем самым произвел впечатление на Гамелина. Но самое главное – через пару часов он сможет продолжить пытку.

Фон Пранк любовался формами прелестной служанки, которая хлопотала у его постели и время от времени бросала на него хитрый взгляд.

Он стал намыливать руки, и когда служанка в очередной раз повернулась к нему, бросил мыло в воду.

– Ты не будешь так любезна? – попросил генерал с нарочитой неловкостью и улыбнулся.