Morden zaertlich (Убить ласково) (СИ)

- Мы знакомы? – голос сразу же стал обыкновенным. Из темноты слева выплыло худощавое лицо мужчины тридцати – двадцати девяти лет.

- Кто из наших не знает Марка Парабеллума? Что значит твоя кличка?

- Погоняло-то? Парабеллум - это такой старинный пистолет. В переводе с латыни его название означает «Готовься к войне». А вот тебя я не знаю.

- Я просто нуждаюсь в твоих услугах, этого достаточно, - с некоторым недоверием отозвался ты.

- Ну тогда скажи хотя бы, кто тебе меня порекомендовал, – протянул Парабеллум, который тоже был не дурак, понятное дело. В голосе его послышалась опаска. Видимо, он на таких рекомендованных съел приличную овчарку.

- Кулак, - был твой краткий ответ.

- Дэн? Так он же вроде на зоне? – недоуменно почесал сальную гриву мужчина.

- Он был там, - голос твой не поменял в тональности, но тебе стало холодно.

- Раньше выпустили?

- Умер. Несколько недель назад.

Парабеллум нахмурился. Ты с удовлетворением подумал, что с Кулаком у Марка старые долги.

- Ты там сидел?

- В одной камере. Еще Рыжий и Зиг.

- Зиг все еще треплется?

- И удачно. Дэн меня из дерьма вытащил и жить научил.

- Кулак тебе доверял?

- Более чем. Мне нужно оружие, - твой голос отвердел, переходя к делу.

Парабеллум неприятно усмехнулся.

- Оружие? Растяжимое понятие. У меня есть неплохие штыки. Военные. Дембель загнал пару недель назад. Спер видно. Есть УЗИ, но мало патронов. Неплохой запас дробовиков, обрезов парочка, снайперка. Но она в розыске, так что… Кастеты, если хочешь. Но если тебе нужны гранаты или ракетница, прости, ничем помочь не могу.

- Мне нужны пистолеты. Два.

- Пистолеты? – тот развеселился, - Кольты, полицейские, Макаров?

- Обычные.

- Обычные? Лапа, таких нет! Хотя… для твоей ручонки можно найти кое-что, - сообразил Парабеллум и скрылся в темноте.

Тебя обуяло странное чувство, мне незнакомое. Ты о чем-то смутно беспокоился.

- Вот они, - Марк появился из темноты, - Это пистолеты, которыми пользуются русские копы. У нас они не в ходу, ими любители вроде тебя пользуются.

Ты критически осмотрел оружие. Марк хмыкнул.

- Неправильно смотришь. Оружие втемную не выбирают.

В переулке вдруг зажегся свет. Жест был явно позерским. Ты неодобрительно смерил взглядом Парабеллума. Тот невинно пожал плечами.

Взгляд твой снова обратился на пистолеты. Да там и остался. Блики, упавшие на гладкую поверхность, придавали ей ртутную расцветку, перетекающую жидкую природу. Дыхание твое резко перехватило, и я начал ощущать нечто новое, чуждое внутри тебя.

- Что с ценой? – и это было как раз то, что тебя беспокоило.

Марк замялся.

- Я давно был должен Кулаку. Но раз он умер… и доверял тебе… Считай это уплатой долга, хорошо?

Беспокойство в тебе немедленно уступило место презрению – ты как-то слишком быстро приноровился к нему. Оно нравилось тебе.

- Хорошо. Я могу..?

- Бери, - в голове твоей пронеслось отрывчатое сравнение – Носители смерти. Ты аккуратно взял стволы, и я увидел твои руки – они поразили меня. Тонкие белые пальчики, трепетно и нежно обнимающие смертоносную сталь.

Однако тебе стало ясно, что металл чужд твоей руке, не подчинится твоим неловким пальцам.

- Они не признали тебя.

- Почему?

- Это сталь, конечно… но у нее есть какое-то подобие души. Они не игрушки, которыми размахивают направо и налево. Они любят четкость и холодность. Не признают тебя, если дрогнет рука. Но будут тебе верны, если ты будешь верен им. Посмотри, ты ведь даже держишь их не так.

- А как надо?

- Вот так, - Парабеллум сжал твои пальцы вокруг них своей рукой.

Это было странное чувство. Но самым странным был твой жест – ты потянулся к ним, и один из стволов словно невзначай коснулся твоих губ.

Я ощутил волну жара, бежавшую по твоему телу. Тебе нравилось чувствовать на горячей коже холодную сталь. Она подарила тебе спокойствие и уверенность. Я готов был поклясться – вместе с теплом из кожи уходило что-то еще, неподвластное уму.

Я был уверен, если бы мне удалось увидеть твои глаза, в них появился бы металл. Ответ на один из вопросов был дан – так ты стал убийцей.

Однако наши ощущения при этом разнились. В тебе был спокойный восторг от холода, пронизывающего внутренности, новое ощущение власти и права – а я сжимался от этого.

Быть внутри тебя стало больно.

И я проснулся.

Это был самый длительный контакт с твоим прошлым. Мне нравилось не звать тебя никак, просто «ты». Ты был словно частью меня, отдельной настолько, насколько можно себе представить. Я начал кое-что понимать.

Но неясно было по-прежнему одно. Кем ты был? Мстителем или киллером? Преступником или судьей? Я не знал.

Таким образом, я сблизился с тобой еще больше. Это невероятно злило и обижало меня, словно ребенка. Ведь я не мог больше быть образцовым честным полицейским – я был отчасти и киллером.

Я замер возле закрытой двери, готовый дернуть ручку и выйти наружу. На мгновение я задался вопросом, что же там сегодня за погода. Но – я знал. Несколько дней назад это было бы неплохой шуткой. Теперь мне было обидно и горько.